Горькие ягодки
Шрифт:
Дядя Миша уехал на работу, отвезти меня не сможет. Я не дойду сама. Я очень хочу спать. Я опускаюсь в коридоре на корточки и, не сдерживаясь больше, плачу от отчаяния…
До меня доносится плач Алёнки. Моя доченька чувствует, что мне плохо… Мы плачем вместе.
– Всё, – решительно говорит мама, – пошли они все на три буквы!
О мама! «Ну ты даёшь, мама! Ты же учитель!» – я начинаю хохотать. И не могу остановиться…
Мама умывает меня ледяной водой, снимает с меня сапоги, куртку, отводит в кровать и укладывает, как маленькую.
– Всё. Ты спишь.
Да. Я знаю, мама разберётся, договорится. Как хорошо, что все дети Марь Григорьевны учились в своё время у мамы…
Я проваливаюсь в сон мгновенно. Мне ничего не снится. Я только чувствую иногда, как мама подносит к моей груди Алёнку, как доченька жадно сосёт мою грудь, как она смешно причмокивает довольно. Я улыбаюсь сквозь сон и проваливаюсь в его тёплые глубины снова.
Когда я открываю глаза, на улице уже темно. Рядом в своей кроватке посапывает Алёнка. Дверь в нашу комнату приоткрыта. Из коридора доносится мамин голос. Она разговаривает с кем-то по телефону. Я встаю, тянусь сладко. Я совсем другой человек! Хотя поспала бы ещё. Работа! О чёрт!
– Нет, Марианна не сможет подойти к телефону, – говорит кому-то мама.
Я выскакиваю в коридор, беру у мамы трубку.
– Это ваш новый директор, Андрей Эдуардович, – успевает сказать мне мама.
Мама ещё не знает, кто наш новый директор. Моя рука слегка дрожит, и мой голос слегка дрожит, когда я произношу в трубку сакраментальное «алло»…
глава 42
Андрей
– Андрей Эдуардович, звонили из налоговой…
– Андрей Эдуардович, приходили пожарники…
– Андрей Эдуардович, бетон не подвезли…
– Андрей Эдуардович…
– Андрей Эдуардович…
Блин. Ну и задолбали же они меня. Особенно, когда голова гудит после бессонной ночи. А тело просит девку, так, если уж начистоту. Самоудовлетворение вещь, конечно, иногда хорошая, но ключевое слово здесь всё же иногда. Да. Блин.
– Андрей Эдуардович, пришёл представитель поставщиков, – просовывает голову в мой кабинет секретарша.
Секретарша по-прежнему смотрит на меня взглядом давно недоенной коровы, пожирая своими тупыми воловьими глазами, причём глаза эти воровато стреляют прямо туда, куда таким шалавам вход вообще-то запрещён. Даже отсосать для неё будет слишком большой честью.
– Андрей Эдуардович, что мне сказать? – не успокаивается шалава.
Блин, опять разборки с этими козлами. Сколько можно? Неужели опять Боря – придурок? Давно мой стол своей мордой не вытирал? Нащупываю в кармане револьвер. Иногда бывают случаи, когда оружие нужно вытащить побыстрее.
В этом растраханном со всех сторон городишке приходится быть готовым ко всему. Особенно, когда ты загораживаешь кое-кому дорогу к неплохим деньгам.
В кабинет вместо быдловатого Бориса заходит джентльмен вполне пристойной наружности. Седые височки гладко зачёсаны назад, при костюмчике, в начищенных ботиночках. Ясно, револьвер не пригодится, будем разбираться исключительно в интеллигентном
А ежели в интеллигентном ключике разговор не задастся, тогда он исключительно интеллигентно подошлёт кого-нибудь типа Бори подождать меня в тёмном проулочке, коих полно в этом сраном городишке.
– Иван Игнатьевич, к Вашим услугам, – радостно представляется пришедший крендель и тянет руку для традиционного пожатия.
Руки не подаю, киваю на стул. Джентльмен, нисколько не смутившись, с доброжелательным видом устраивает свою задницу, после чего довольно-таки борзо приступает сразу к делу.
– Я, уважаемый Андрей Эдуардович, ходить вокруг да около не намерен. У меня со временем туго, да и у Вас наверняка дел немало. Хотелось бы предложить Вам крайне взаимовыгодное сотрудничество на партнёрских условиях…
И далее эта мразь прямым текстом предлагает мне вступить с ним в долю по надуванию моего же отца. Понятно, что про отца он не в курсе.
– Наварчик мы с Вами поделим пополам, по-братски, – продолжает разливаться соловьём траханый представитель местного бизнеса, – соглашайтесь, Андрей Эдуардович. Вы в нашем городе человек новый, порядков и обычаев наших не знаете, так что, как говорится, в каждом монастыре уставчик-то свой.
Ребята наши, конечно, напрасно разговор не с того конца начали, но ребята молодые, горячие, тем более, пострадали по Вашей милости. Но и Вас понять тоже можно. Так что, если договоримся, то претензий к Вам никаких по поводу нанесения тяжких не будет. А тяжкие, не знаю, в курсе Вы или нет, на срок-то тянут, уж извините, Андрей Эдуардович.
И револьверчик-то наш Вы уж верните, будьте так любезны. Негоже оружию в чужих руках-то находиться, не по людски это. Партнёры так партнёры. Хотя хотел бы выразить Вам особую благодарность от себя лично, что не засветили Вы револьверчик-то наш…
Честно говоря, от наглости сего джентльмена я окончательно проснулся и задвинул наконец подальше мысли о Марианне. Пару минут, откинувшись на спинку своего офисного кресла, разглядываю его как диковинное насекомое.
Серьёзно, давно я таких не встречал. Жалко, Сержа здесь нет. Посмеялись бы вместе. Джентльмен под моим взглядом ёрзает, смотрит на меня выжидающе, типа, и каким же будет Ваш положительный ответ?
Ладно, шутки в сторону. Интеллигентно и культурно объясняю Ивану Игнатьевичу, что весь наш с ним интереснейший разговор до последнего слова в режиме онлайн уже обрабатывается соответствующими службами. Перечисляю, какими именно.
Касательно револьверчика также подробно объясняю, где данное оружие в настоящий момент времени находится и какие факты по данному револьверу вскрыты. Факты, кстати, не очень. Перечисляю статьи и сроки, на которые данные факты тянут.
Также нудно перечисляю статьи и сроки, на которые тянут необдуманные предложения самого Ивана Игнатьевича. Объясняю, что в случае возникновения каких-либо инцидентов, посягающих на честь и достоинство как нашей конторы, так и мои лично, все перечисленные статьи и сроки из области теоретической плавно перейдут в область сугубо практическую.