Горькие ягодки
Шрифт:
Её руки дрожат, а лицо покрыто некрасивыми бордовыми пятнами. Марь Григорьевна прячет усмешку. Я склонилась над балансом как ни в чём ни бывало, но цифры сливаются в одно серо-чёрное пятно перед моими глазами. Вот и закончилась твоя коротенькая сказка, Марианна.
– Марианна, иди, сходи домой, пообедай, – говорит мне Марь Григорьевна, – матери привет передавай.
– Передам, – послушно отвечаю я.
На негнущихся ногах я выхожу из офиса, бреду домой. На улице мне наконец-то не нужно держать лицо, и я позволяю слезинкам по очереди стекать по щекам.
глава 46
Марианна
Андрей осторожно, даже как-то бережно, держит меня за плечи. «Не обращай внимания на эту дуру», – произносит он.
– Я мать-одиночка, – говорю ему. Лучше пусть закончится то, что не началось, сразу. Лучше я сейчас увижу, как дёрнется его лицо и изменится взгляд, чем я буду мучиться в ожидании этого.
Но Андрей не реагирует никак. Видимо, Татьяна успела его просветить и насчёт этого.
– Но если и так, это же не значит, что ты не можешь сходить со мной в кино? – спрашивает он.
– Ты хочешь сходить со мной в кино? – удивляюсь я.
– Ну да. Уже купил билеты. Ты ведь сказала, что у тебя никого нет…
Я… Я поверить не могу. Но. Но, наверное, после кино он предложит мне… то, что всегда и предлагают матерям-одиночкам… Я очень хочу сходить в кино с Андреем. Я сто лет никуда не ходила.
– Я не пойду потом к тебе. Так что…
– Не пойдёшь… Я провожу тебя потом до твоего дома…
Андрей по-прежнему держит меня за плечи. Вытирает слёзы с моих щёк тёплыми слегка шершавыми пальцами.
– Пойдём, я отвезу тебя домой, – говорит он.
В машине Андрея тепло, еле уловимо пахнет чем-то хвойным. Как жаль, что наш городок столь мал и его можно проехать вдоль и поперёк всего за несколько минут.
– Это кто-то из твоего универа? – не глядя на меня, спрашивает он.
Я молчу, не зная, что ответить на этот раз. Конечно, Андрей давно посчитал все сроки, это ведь нетрудно.
А вечером мы идём в кино. Кино у нас в городе по старинке крутят в нашем доме культуры. Здесь есть большой зал, в котором проводятся концерты, показывают фильмы. А в советские времена в этом зале проводились торжественные партийные собрания.
Я плохо воспринимаю то, что происходит на экране. Андрей весь сеанс держит меня за руку, и я готова смотреть что угодно. Вечность готова сидеть в тёмном зале рядом с ним и чувствовать тепло его руки. Но фильм, к сожалению, очень быстро заканчивается. Мы выходим вместе с толпой в звёздный вечер, пахнущий свежим ветром.
«О, Прохореночка! Привет!» – ко мне подлетает Надюшка Селезнёва, моя подружка и бывшая одноклассница. После школы Надюшка никуда поступать не стала, а устроилась продавщицей в местный магазин.
Надюшка не одна, а с подругой, незнакомой мне хрупкой блондинкой с тонкими чертами лица. Обе девчонки приветливо улыбаются. У блондинки красивая улыбка,
Меня охватывает до боли знакомое чувство. Оно всегда появляется рядом вот с такими красивыми уверенными в себе девчонками. Мне кажется, что меня здесь просто нет. Нас с Надюшкой просто нет рядом с этой незнакомкой. Но незнакомка не желает оставаться в этом статусе.
«Элеонора», – мило представляется она, протягивая свою изящную ладонь Андрею. Протягивает выше, чем нужно для рукопожатия. Она рассчитывает, что Андрей поцелует ей руку? «Это моя одноклассница Надя», – говорю я противным тонким голосом зачем-то.
Может быть, я рассчитываю, что мой жалкий голос перебьёт тонкую руку этой Элеоноры и она перестанет держать её чуть ли не перед носом Андрея? Но нет, блондинка упорна. Её ручка так и дрожит тонкой прекрасной бабочкой на ветру.
Андрей небрежно касается всё-таки руки новоявленной знакомой. Наверное, в этот момент между ними проскочила искра, как любят сейчас говорить. Наверное… «Ой, Марианнка, как здорово, что ты наконец выбралась в свет!» – щебечет Надюшка.
При слове «свет» Андрей чуть заметно усмехается. Мне кажется, Андрей вообще как-то не воспринимает всерьёз наш городок. Ну, москвич. Москвичи считают, что всё, что не Москва, то отстой. За это их и не любят.
«Как твоя доченька?» – спрашивает между тем Надюшка. Ну вот. В нашем городке про тебя незатейливо расскажут всё, что с тобой было и всё, чего с тобой не было.
«О, у вас есть ребёнок?» – разочарованно спрашивает блондинка. Элеонора. Ха-ха! Она решила, что мы женаты. Или, в крайнем случае, живём в гражданском браке. Надюшка молчит. Не вносит ясность для блондинки. Надюшка свой человечек, мы вместе прошли всю школу, от звонка до звонка.
«Нет, – спешу обрадовать блондинку я, – не у нас. У меня есть ребёнок. Пять месяцев», – добавляю возраст специально для Надюшки. Исследовательский огонёк загорается в Надюшкиных глазах. Блин. Теперь Надюшка напридумывает себе…
Но это намного лучше, чем если бы она сейчас спросила что-то вроде, продолжает ли Алёнка ставить рекорды в ползании, например. Или появилась ли у нас вторая пара зубов, например. Андрей всё же не с Луны свалился и элементарные вещи о развитии ребёнка знать должен.
«Ааа, у Вас есть ребёнок…» – тянет блондинка. Ну да, у меня. Так что, дорога открыта. Надюшке явно не нравится ситуация, она чувствует себя виноватой в том, что невольно портит мне вечер, подведя к нам свою подружку.
«Ну ладно, мы пойдём, рада была повидаться, Марианнчик, – она клюёт меня в щёку, – ну, жду тебя послезавтра, ты же не забыла про мой день варенья?» Надюшка тянет Элеонору прочь, но не тут-то было.
«А вы уже домой? – спрашивает та, глядя на Андрея, – а мы с Надеждой собрались заскочить в клуб ненадолго. Может быть, составите нам компанию?» «Пойдём уже, Элька, что ты пристала к людям», – не выдерживает Надюшка. Ты мой верный друганчик, Надюшка.