Горький хлеб (Часть 5)
Шрифт:
В покои, постучав в сводчатую дверь, вошел Якушка, Ему одному дозволено появляться у князя без доклада дворецкому. Челядинец поведал о своей поездке в вотчину, о посошных людях.
– Через три дня на Воронцовом поле царь указал собирать войско. Будет смотр. Людишек моих подготовь, покажи им дело ратное. Ежели осрамимся - с тебя спрос учиню.
– Не впервой, князь. Мужиков справных отобрал. За три дня управлюсь, обучу их ратной хитрости, - заверил господина Якушка.
Глава 48
ВОРОНЦОВО ПОЛЕ
Ударили ко
Вдоль княжьего тына ходили дозорные с самопалами. Двое караульных забрались на рубленый терем, на тесовую кровлю. Прислонившись к нарядным шатровым башням, зорко поглядывали на соседние усадьбы. Ночи стоят душные, жаркие. Неровен час - заполыхают чьи-либо хоромы - и быть новой беде. Упаси бог прикорнуть! Да и дворецкий ночами по двору бродит. Не спится старому челядинцу, за караульными досматривает. Так что поглядывай, дозорный!
Вотчинные посошные мужики собрались возле подклета. Не спалось. Уж больно необычно в княжьем дворе ночевать. Тоскливо сидели на рундуке, вздыхали, вспоминали родную отчину, избу свою, ниву, баб и ребятишек. Холопам что - уже давно в подклете дрыхнут.
– Самая пора сенокос зачинать. Я уже косы наладил, - невесело протянул один из страдников.
– Травы нонче добрые после дождей вымахали. По пять-шесть стогов сметать можно с десятины, - поддержал селянина другой мужик.
– Кабы не стоптали наши луга кони басурманские, - озабоченно сказал третий.
– Вот то-то и оно, хрещеные. У них орда несметная. Загубят труды наши и село изведут.
Возле Иванки беззаботно, вполголоса напевал Афоня Шмоток. Болотников тронул его за плечо,
– Чего тебе, парень?
– Редкая у тебя душа, Афоня. Завидую. Мужики, чуешь, какие смурные, а тебе все нипочем.
Бобыль шмыгнул носом, сдвинул колпак набекрень и улыбнулся простодушно:
– Эх, Иванка. Свою беду я за словом прячу. Так-то на белом свете жить легче. Отродясь не унывал. Все горе не выстрадаешь. Его вон сколько на Руси.
– Легко мне с тобой, Афоня. Бесхитростный ты и добрый. Будем в рати вместе ходить, - обняв бобыля за плечи, промолвил Иванка.
– С таким богатырем-молодцем я хоть куда снаряжусь. А то какой я без тебя ратник. Во мне и весу-то три пуда, - рассмеялся Шмоток.
Холопий подклет - возле деревянного тына, недалеко от ворот. Мужики услыхали, как с улицы кто-то громко застучал в калитку.
Из сторожки вышел привратник. Раскрыл оконце в калитке. Признав в сумерках княжьего холопа, пропустил его во двор.
Дворовый, едва отдышавшись, подсел к ратникам и, вытирая шапкой потное лицо, возбужденно и словоохотливо заговорил.
– Ну и дела, братцы. В полдень все погорельцы на Троицкую улицу высыпали. Яблоку негде упасть. Царя Федора Ивановича поджидали. А государь,
Из терема вышел Якушка. Увидел в темноте ратников, недовольно покачал головой.
– Ступайте в подклет, полуношники. Завтра с петухами подниму.
Мужики побрели на ночлег.
Челядинец как сказал, так и сделал. Разбудил рано. Накормив и напоив лошадей, ратники верхом выехали на Никольскую, а затем Богоявленским переулком пересекли Ильинку, свернули в Ипатьевскую слободку и выбрались к Варварским воротам.
Возле часовни Боголюбской божьей матери позевывали, крестя рот, воротные сторожа с рогатинами.
– Поднимите решетку, ребята, - попросил караульных Якушка.
– Подорожну кажи, человече, - не вставая с рундука, нехотя и сонно проворчал один из сторожей.
– Протри глаза, борода. Из Китая едем, а не в город ломимся. Какая тебе еще грамота понадобилась?
– Десятником не ведено из Китая пропущать. У нас Демид Одинец на службе строг.
– Одинец, сказываешь? Вот дьявол! Привык с проезжих деньгу вымогать, осерчал Якушка и, подъехав к сторожке, застучал кулаком.
– Эгей, Демидка! Вылазь на свет божий!
Вскоре из караульной избы вышел заспанный десятник в лазоревом кафтане и шапке с малиновым верхом. Потянулся, звякнул бердышом по стене.
"Эге, старый знакомый. Тот самый стрельче, что торговый обоз из Ярослава города не пропускал", - признал служивого Иванка Болотников.
– Худо государеву службу справляешь, Одинец. Сам спать завалился, а дружков у ворот томишь, - произнес Якушка.
Десятник поднял на всадника глаза, усмехнулся.
– А это ты, Якушка... Пропустите его, ребятушки. Приятель мой.
Когда ратники проехали через ворота, Одинец зевнул, забормотал:
– Не спится людям. Экую рань поднялись... А чернявого парня я, кажись, где-то встречал.
Силился вспомнить, но махнул рукой и снова побрел в сторожку.
Миновав выжженный Белый город и Яузские ворота, Якушка повел свой отряд вдоль каменной стены, а затем свернул к Воронцову Полю.
Мужики слезли с коней. Иванка окинул взглядом обширное зеленое угодье. Вокруг - дикое разнотравье: мятлик, столбунец, лисохвост... Самая пора с косой пройтись. Сказал Якушке: