Горничная Карнеги
Шрифт:
— Мой дядя работал сталеваром. Ты знаешь, что это такое?
— Конечно, знаю. Это одна из важнейших профессий в металлургии.
— Мой дядя Патрик когда-то работал сталеваром на заводе компании «Айрон сити фордж», — сказала я с упором на «когда-то».
— Бывшей компании Тома.
— Да, пока она не слилась с «Сайклопс айрон», компанией, которую ты основал для конкуренции с «Айрон сити», чтобы объединить их в одно предприятие «Юнион айрон». Ведь именно ты организовал это слияние?
— Да, так и есть. У тебя превосходная память, Клара, — сказал он одобрительно. — Хотя, к сожалению, ты узнала об этих планах, став свидетельницей довольно-таки некрасивого
— В этой истории все некрасиво, — отрезала я, не пытаясь скрывать раздражение. — Ты знал, что при объединении двух компаний закрылись заводы, а сотни людей лишились работы?
Он невозмутимо курил сигару, казалось, не замечая моего гнева. Может быть, я недостаточно ясно выразила свои чувства? Видимо, я так привыкла играть роль скромной, тихой служанки, что потеряла способность проявлять сильные эмоции. На его лице не появлялось никаких признаков беспокойства, и от этого мое возмущение нарастало.
— На самом деле буквально на днях «Юнион айрон» преобразовалась в новое предприятие под названием «Карнеги, Кломан и компания», потому что у одного из наших партнеров, Тома Миллера, возникли принципиальные разногласия с другими пайщиками. Я как раз собирался тебе сообщить, чтобы ты исправила свою таблицу. Так вот, отвечая на твой вопрос: реорганизация компании действительно спровоцировала увольнение нескольких сотен рабочих. После слияния заводов возникла определенная избыточность рабочих мест, что повлекло за собой неизбежные сокращения, — буднично произнес Эндрю.
Его спокойствие разозлило меня еще больше.
— А тебе не пришло в голову, что из-за этих «неизбежных сокращений» сотни семей лишатся единственного дохода? Что они потеряют жилье, что им будет нечем кормить детей? Я думала, ты выступаешь за справедливость и равные возможности для всех людей. Я думала, ты останешься верен своим убеждениям, которые помогали тебе подняться, когда ты сам только приехал в эту страну. — Мой голос сорвался на крик.
Эндрю резко поднялся на ноги.
— Тебе не кажется, Клара, что ты слишком драматизируешь?
— Нет, мне не кажется. Это действительно трагично, ведь уже через месяц у моих родных не останется денег, чтобы платить за тесную комнатушку в ветхом, полуразрушенном доме, который они снимают в складчину с другой семьей. Мне страшно вообразить, что с ними будет, когда у них кончатся все сбережения, а новой работы они не найдут, потому что у них нет возможности посещать бесплатные библиотеки и нет шанса переучиться на другую профессию.
— Раньше ты не говорила, что у тебя есть родственники в Питсбурге. Кто они, Клара? Почему ты о них не рассказывала? Я хотел бы с ними познакомиться. — Эндрю нарочно уводил разговор в сторону.
Я чуть было не выложила всю правду. Я скрывала не только свою семью, но и свою настоящую личность. Но я решила играть по его правилам и игнорировать его попытки увильнуть от разговора.
— Тебя совсем не волнует, что махинации со слиянием компаний, которые укрепляют твое положение и твой доход, причиняют реальный вред реальным людям? — спросила я. — Таким же, как ты, иммигрантам. Я думала, ты вырос в семье чартистов, которые боролись за равенство и справедливость и понимали, что самые бедные, самые незащищенные люди особенно страдают, когда сильные мира сего — будь то в бизнесе или в правительстве — бездумно меняют мир вокруг себя.
— Клара, в бизнесе иной раз приходится принимать жесткие решения. Ты сама знаешь. И к сожалению, иногда получается так, что эти решения бьют по людям. Но в любом случае мы поможем твоему дяде. Я не брошу семью в беде.
Он надеялся меня успокоить, предложив помощь. Когда-то я пришла бы в восторг, услышав, что
— Где забота о людях, Эндрю? Где сочувствие? Не только к моему дяде, но и ко всем остальным, пострадавшим от сокращений при твоих махинациях с «Карнеги, Кломаном и компанией», «Кистоунским телеграфом», «Кистоун бридж», «Коулман ойл», «Пайпер и Шиффлер», «Вудраффскими спальными вагонами»? Я могу перечислять до бесконечности. Ты не хочешь узнать, что стало с людьми, потерявшими работу? Не хочешь предложить им помощь, еду и жилье, деньги, возможность учиться — хоть что-нибудь? Не хочешь выяснить, где теперь тот ирландский иммигрант, который за несколько сотен долларов пошел на фронт вместо тебя? Выжил он или нет? Я готова поспорить, что тот Эндрю, который только приехал в эту страну, не отмахнулся бы от чужих бед. Мне кажется, ты забыл, что они — люди. Такие же люди, как ты. — Я помедлила и спросила: — Ты забыл, кто ты такой?
Мы стояли лицом к лицу и сверлили друг друга взглядами. Ситуация неприятно напомнила мне ссору Эндрю с его младшим братом по поводу «Сайклопс айрон» и «Айрон сити фордж». Эндрю сжал кулаки, его лицо побагровело от гнева. Он жестко прищурился и открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут в коридоре внезапно раздался голос миссис Карнеги:
— Это ты, Эндра? Ты где?
Мы застыли как два изваяния. Звук шагов моей хозяйки становился все громче. Я развернулась и без единого слова направилась к двери, распахнула ее и едва не столкнулась с миссис Карнеги. Вместо того чтобы сделать почтительный реверанс и извиниться за свою неуклюжесть, я молча протиснулась мимо нее, поднялась по лестнице и закрылась в своей крошечной спальне на этаже для прислуги.
Глава сорок шестая
Я должна была радоваться неожиданно образовавшейся передышке. Сразу после завтрака в компании младшей четы Карнеги моя хозяйка велела подать ей карету и уехала по каким-то делам, и у меня появилось чуть больше времени, чтобы спокойно и неторопливо заняться подшивкой и штопкой ее вещей. Но я не радовалась. Я тревожилась.
Во время вчерашнего вечернего ритуала отхода ко сну и сегодняшних утренних приготовлений миссис Карнеги была необычно задумчивой, напряженной и молчаливой. Я не знала, как Эндрю оправдал перед ней наше присутствие в библиотеке вдвоем и чем объяснил мое очевидно подавленное состояние. Я не видела его с тех пор, как в гневе выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног хозяйку. И поскольку совершенно не представляла, какие он выдвигал аргументы, и не понимала, что будет дальше, я тоже хранила молчание, обслуживая миссис Карнеги.
Ее непривычная молчаливость сама по себе была поводом для беспокойства, но столь внезапный отъезд — она даже не сообщила мне о своих планах, чего никогда не случалось раньше, — растревожил меня не на шутку. Миссис Карнеги всегда держала меня в курсе своего распорядка, чтобы я могла распределить время сообразно ему, и в большинстве случаев я сопровождала ее на визитах и всевозможных светских мероприятиях. Куда она уехала? Почему ничего мне не сказала?
Изнывая от беспокойства, я ходила кругами по спальне хозяйки, раскладывала по местам ее вещи, перебирала белье для штопки и искала подсказки, где она могла быть, но через час все же не выдержала и спустилась на кухню. Там вовсю шла подготовка к обеду для новой миссис Карнеги, на который она пригласила своих хоумвудских подруг. Мне подумалось, что, возможно, моя хозяйка как раз потому и уехала: чтобы не мучиться мыслью, будто ее вытесняют из «Ясного луга». Что, если ее внезапный отъезд никак не связан со мной и Эндрю?