Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
— Теперь ты. С тобой разговор короче. Скажи мне одно, ты правда любишь Кзуму или это то безумие, что иногда на тебя находит?
Со двора раздался взрыв оглушительного хохота. Похоже, это опять Папаша куролесит.
Элиза взглянула на Лию, и в глазах ее прочла такое, что едва сумела отвести взгляд.
— Я его люблю.
— Это хорошо, — сказала Лия. — Если женщина любит мужчину, она делает все, что для него хорошо. И у меня есть для тебя подарок. Все, что находится в маленькой комнате, это для вас
Кзума поколебался, но вышел.
— Хороший он человек, — сказала Лия Элизе.
Элиза, кивнув, стала убирать со стола. И вдруг все бросила, опустилась перед Лией на пол и зарылась головой в ее колени.
Кзума нашел Мейзи в кольце юных франтов и протолкался к ней. Мейзи смеялась, ее прекрасные белые зубы так и сверкали. Молодые франты просили ее выбрать одного из них в кавалеры на весь вечер.
— Я хочу танцевать только с тобой, — твердил один.
— Я хорошо танцую, — хвалился другой.
— Я никогда не устаю, — уверял третий.
— Я тебя не подведу, — разорялся еще один.
— Я провожу тебя домой, — предлагал еще кто-то.
Один из них взял ее руку и уверял, что она красавица. А Мейзи всем отказывала с веселым смехом.
— Пойдешь со мной танцевать? — спросил Кзума.
Мейзи перестала смеяться. Юные франты уставились на Кзуму.
— Да, — сказала Мейзи и шагнула к нему.
Юные франты попеняли на свою неудачу и стали спрашивать друг у друга, кто этот счастливчик.
Кзума и Мейзи танцевали молча. Вокруг них другие пары кружились, толкались, переговаривались.
Кзума думал об Элизе и улыбался. Она его любит! Любит! И любовь у нее такая же сильная и радостная, как у него.
— Она меня любит, — сообщил он Мейзи.
— Я рада за тебя.
— Ты хороший друг.
— Не забудь пойти на работу, — сказала Мейзи.
— Не забуду.
Музыка смолкла. Молодежь потянулась в тот угол, где готовили еду старухи, — получить ломоть хлеба и кусок мяса. Кзума и Мейзи стояли рядом, не зная, что сказать друг другу. Элиза вышла из дому с Лией и взяла Кзуму под руку.
— Здравствуй, Мейзи, — радостно сказала Элиза.
— Вид у тебя счастливый, — сказала Мейзи.
— Ли есть счастливая, — сказала Элиза и взяла ее под руку.
— Кзуме нужно на работу к двенадцати, напомни ему, — сказала Мейзи Элизе.
Элиза, кивнув, посмотрела на часы.
Мейзи отошла. Юные франты дождались ее и встретили с восторгом.
Музыка опять заиграла. Кзума танцевал с Элизой. Танцевать с ней было блаженством. В его объятиях она была легче перышка. Легкой, послушной, быстрой. Музыка звучала у них в крови, и танцующую рядом толпу они не замечали. Смотрели друг другу в глаза и крепко держались друг за друга.
Музыка
Вокруг них люди танцевали и пели, смеялись и рассказывали разные истории. А они были одни и наслаждались этим. Элиза рисовала узоры у него на лбу и на щеках. И всякий раз, как ее рука приближалась к его рту, он шутливо хватал ее зубами.
А потом Кзума стал рассказывать ей про свою родину и своих родных и про то, что он делал и что мечтал делать подростком. Чуть хвастливо сообщил ей, что был самым крепким из деревенских мальчишек. Рассказал об умершей матери. И о старом отце и младшем брате.
— Они тебе понравятся, и места наши понравятся.
— Да, там прекрасно, — сказала она. — Мы поедем их навестить?
— Поедем! — подтвердил он уверенно. — Но сначала надо устроить дом и отложить денег, чтобы отвезти им подарков, когда поедем.
А потом она рассказала ему о себе. Родителей она не помнила. Они умерли, когда она была младенцем, и растила ее Лия. И Лия была с ней добра и отдала ее в школу. Рассказала, как бывает в школе и что там делают. Пыталась рассказать о безумии, которое иногда ее одолевает. О безумии, которое заставляет ее ненавидеть себя, потому что кожа у нее черная, и ненавидеть белых, потому что у них кожа белая, и ненавидеть своих соплеменников, потому что они не завидуют белым. Но об этом говорить было трудно, не хватало слов. Трудно было объяснить, как пусто бывает в груди, а иногда — так бы и убила кого-нибудь. Для этого слов не находилось.
И она сказала просто:
— Это безумие города меня треплет.
Он не велел ей говорить об этом. И, умолкнув, держась за руки, они смотрели, как рядом танцуют, поют, смеются. И были счастливы. Ему было хорошо лежать головой у нее на коленях. А ей было хорошо от того, что его голова лежит у нее на коленях. И пальцы ее изучали его лицо. А когда он ловил их зубами, он нежно их покусывал.
И снова и снова она повторяла, что любит его. А он повторял, что любит ее. И каждый раз в этом было что-то новое.
Лия прошла мимо них и улыбнулась. С влюбленными всегда так, подумала она и вспомнила, как за нею ухаживал ее мужчина.
Элиза посмотрела на часы. Было около одиннадцати.
— Пора идти, — сказала она.
Но Кзума не хотел двигаться. Пришлось поднимать его силой.
Музыка смолкла, люди стали в круг, хлопали в ладоши и притоптывали. Это был танец Мужчины и Женщины. Танец, в котором мужчина и женщина выходят на середину круга и ведут беседу руками и всем телом, но губы их молчат.