Город Бессмертных. Трилогия

Дессан Даниэль

Капли крови с клинка слились в ручейки.

— Лисси… Я всегда буду любить тебя!.. Всегда… — Эннареон замолк, сделал еще один вдох и мягко упал наземь.

— Сейчас!!! — чародей обхватил скользкий от крови эфес меча и одним рывком выдернул его из груди эльфа.

Альрин пальцами левой ладони сложила Символ Йерры, а правую положила на рану. Эллагир сделал то же самое. Одновременно, вкладывая всю силу в каждое слово, чародеи произнесли:

— Yerrha equillia!

Тангор мог бы поклясться,

что почувствовал мощный толчок, словно во время землетрясения. Нестерпимо яркий сноп света, направляемый Эллагиром и Альрин, излился в рану эльфа. Чары такой силы могли бы исцелить любого… но не того, кто, начертав руны Каллериана на клинке, добровольно принес себя в жертву ради других.

Эннареон расстался с жизнью, и никакое заклинание было не в силах это изменить.

Ниэроиль громко и горестно заржала, вытянув шею. Было столько печали в ее голосе, что казалось, — кричит человек.

Лисси без единого звука упала на тело Эннареона и лежала, не шевелясь. Чародеи, исчерпав запас силы до предела, рухнули рядом с ним. Гном стал на колени и с невидящим взором начал читать молитву. Горы окрест тысячи лет уже не слышали Стального Слова и теперь, казалось, жадно внимали каждому звуку, срывавшемуся с губ Тангора.

А рана на теле эльфа все истекала кровью. Шелковой лентой река жизни струилась по запыленному плащу, что некогда — очень давно! — был небесно-голубым, по изумрудно-зеленой дивной траве, окрашивая ее в алый цвет. Наконец, и она иссякла, и лишь ветер, поднявшийся вдруг, беспокоил тишину долины.

Тангор первым пришел в себя, открыл глаза и огляделся. Судя по солнцу, прошло уже несколько часов, но ничего с тех пор не изменилось. Лисси все так же неподвижно лежала на груди эльфа, рядом в нелепых позах покоились Эллагир и Альрин. Неподалеку неприкаянно бродили их лошади.

Гном бросил взгляд на чародеев и впервые за долгое время порадовался: мертвые так не лежат. Затем он вздохнул и попробовал встать с колен, опираясь на секиру, как на посох. В голове зашумело, кровь прилила к вискам. “Последствия сонного заклинания, — подумал Тангор, выпрямляясь. — Хорошо еще, что живой… Ненавижу магию!”

Борясь с головокружением и тошнотой, он подошел к Лисси и бережно перенес ее на траву, попутно отметив, что сердце девушки бьется исправно.

“Могло быть хуже”, — мрачно подумал гном, возвращаясь за чародейкой.

К удивлению Тангора, едва он склонился над Альрин, та открыла глаза и прошептала:

— Йерра… Она не сработала?

Гном промолчал.

— Эллагир… Что с ним?

— С ним все в порядке, — хмыкнул Тангор в ответ.

Альрин вздохнула, собираясь с силами.

— Yerrha equillia!

Чары, направленные на самоисцеление, сработали образцово, как на университетском экзамене. Девушке сразу стало легче дышать, и голова прояснилась. Гном завистливо вздохнул, глядя на нее:

— А меня сможешь

так приободрить?

— Прости, — Альрин виновато развела руками. — Из нас только Эллагир умеет творить заклинания на гномов.

— О да, — отозвался Тангор. — Он умеет, паршивец.

— Не сердись на него, — Альрин положила руку гному на плечо. — Это был приказ Эннареона.

— Это не тянет на оправдание, — отрезал Тангор. — Он ударил меня в спину.

— Ему не в чем перед тобой оправдываться. Эльф взял с него обещание. Yerrha equillia!

Заклинание вернуло Эллагиру силы. Он открыл глаза и рывком сел.

— Что…

— Не сработало, — предвосхищая вопросы, сказала Альрин горько. — Мы его не спасли.

— Оказывается, эльфы могут лгать, — вполголоса, ни к кому не обращаясь, заметил маг.

— Ты о чем? — Альрин с гномом переглянулись.

— Он дал слово, что с ним все будет в порядке, что он не погибнет в схватке. И на этих условиях я пообещал ему, что не позволю вам ввязаться в бой.

— Ох!.. — чародейка вздохнула. — Да, эльфы могут лгать. Эннареон сказал мне об этом несколько дней назад. Сейчас надо позаботиться об остальных: Тангора до сих пор мутит после твоих чар.

— Обойдусь без новых заклинаний, — проворчал гном.

— Да иди ты, — усмехнулся невесело Эллагир. — Yerrha equillia!

— Я что, неясно сказал? — взревел Тангор, вскакивая.

— Гляди, как запрыгал, — хмыкнул чародей. — Ну, что ты собирался там сделать? Врезать мне? Смелее. Я даже отбиваться не стану, ибо мне сейчас все равно.

Тангор выругался на своем наречии и остался стоять, где стоял. Альрин тем временем привела в чувство Лисси и сейчас поила ее водой из фляги.

— Надо… уходить отсюда, — медленно проговорил гном и ушел к лошадям

Вернувшись с мешками, навьюченными на Ромашку, он застал странную картину: Эллагир и Альрин обыскивали мертвых варваров и грабили их.

— Что вы творите?

— Мы пытались помочь Эннареону заклинаниями, — ответил Эллагир, обыскивая очередного воина.

Неизвестно, из какой части света он пришел, но на Далахара он был совершенно не похож. Низкий приплюснутый лоб, квадратные скулы, короткие темные волосы и неприятный запах, теперь грозивший перейти в отвратительное зловоние. Маг нашел что искал, и поспешил отойти от трупа.

— Но чары не действовали, — продолжил он. — У них у всех было вот это, — в руке засверкал небольшой изумруд.

— Тот самый камень, который мешает вам колдовать? — уточнил Тангор.

— Да. — Эллагир с яростью посмотрел на смарагд и швырнул его оземь. — Noriemme Skaladhar! — воскликнул он и простер к камню руку.

Ничего не случилось.

— Не сходи с ума, — Альрин деловито срезала очередной изумруд с шеи убитого врага. — Никто и никогда не мог совладать со Смарагдом Отречения.