Город чудовищ
Шрифт:
– Всё, хана твоему Музыканту, - загоготал Мышь - Его намедни псы замели. Приехали ночью, кинули в карету и - привет. Я как раз шустрил около "Дикой кошки" и сам всё видел.
Данте поморщился от густого, режущего уши трущобного акцента.
– Псы, говоришь, - переспросил он - А что за псы? Какие на них были мундиры?
– Не знаю, - почесал затылок Мышь - А чё такое "мунтиры"?
– Да не "мунтиры", а "мундиры", дурья твоя башка, - поправил его Данте - Какого цвета форма была на тех, кто забрал Музыканта? Синяя, как у городских?
– Дык они в костюмах были, - сказал Мышь - Как обнакновенные люди.
– Как обнакновенные люди, - повторил Данте - А с чего ты решил, что они - законники?
– Слышь, энто и так понятно, - фыркнул Мышь - Уж больно неважнецкая одёжка на них была. Жульё-то поприличней наряжается, да.
– Поверю тебе на слово, братец, - сказал Данте - По тебе сразу видно, что ты - человек, который разбирается в моде.
– Ну а то, - гордо выпятил грудь Мышь. Надетые на нём грязные лохмотья затрещали по швам.
– А что вообще твориться в Доках?
– сменил тему Данте - О чём болтают люди на улицах?
– Во, хорошо, шо ты мне напомнил, - оживился Мышь - Я как раз нарыл для тя одну мазу. Прикинь, тута у нас новая шайка нарисовалась. Зовут себя, ты не поверишь, "Жнецы".
– Звонкое название, - оценил Данте - Откуда такое взялось?
– Энти "жнецы" кривыми ножичками работать любят. Такими...
– Мышь неопределённо покрутил рукой - Такими.. Ну, короче, навроде серпов.
– У тебя просто талант ярко описывать вещи, - восхитился Данте - Я как будто вижу всё собственными глазами. И с кем работает это хулиганьё? Со "Звездой"?
– Энти, как и ты, сами по себе, - махнул рукой Мышь - Молодняк из порта. Большая часть из "жнецов" не слезает с "тумана". Отвязные. Лютые. Никого не бояться. Никого не уважают. Ты знаешь Парикмахера?
– Это тот сутенёр, который постоянно ходит с опасной бритвой?
– уточнил Данте.
– Он теперича никуда не ходит, - ответил Мышь - Он теперича тихонько себе лежит. В могилке. "Жнецы" его тута подкараулили вечерком. Они вспороли Парикмахеру брюхо, а его кишки размотали по всей улице. Это они так свою лихость показывали. А парикмахерских девок "жнецы" теперича сами пасут.
– Какая увлекательная история, - зевнул Данте - Только кой чёрт ты мне всё это рассказываешь? Какое мне дело до дохлого сводника?
– Ты дальше слухай, - буркнул Мышь - Мне тут один тип трепанул, что энти "жнецы" и на тя косятся. Мол, живёт в Доках пижон, делишки свои проворачивает и никому с того не платит. Чё за дела, грят, неправильно это. Надоть, мол, пощипать пижона, сшибить с него грошики. Врубаешься, о чём я толкую?
– Так ты говоришь, что эти "жнецы" любят побаловаться "туманом"?
– задумчиво спросил Данте - Знаешь, братец, от этого зелья иногда случаются ужасные видения.
– Ваще то "туман" для того и глушат, - сказал Мышь - А разве, нет?
– Я говорю не про обычные видения, - пояснил Данте - Я говорю про кошмары наяву.
–
– не понял Мышь - Типа как моя жизнь?
– А ты не так прост как кажешься, - внимательно поглядел на него Данте
– Оглядывайся почаще, старик, - посоветовал Мышь - Ты, в натуре, мужик кручёный. Да и трюкачить ты мастак. Это все в Доках знают. Но Парикмахер тоже овечкой не был. До того, как ему повесили бирку на ногу.
– Спасибо за заботу, Мышь - поблагодарил Данте - И отдельное спасибо за то, что сравниваешь меня с каким-то сутенёром.
Табличка на двери гласила "Участок портовой стражи". Но жители Доков назвали это мрачное здание по-другому. "Живодёрня". Данте толкнул входную дверь и прошёл к стойке. За обшарпанным столом скучал грузный усатый стражник.
– Да не надрывайся ты так, братец, - посоветовал ему Данте - На тебя без слёз не взглянешь.
– А, это ты, - усач неохотно оторвался от чтения газеты - Ты пришёл к Бруту?
– Ты поразительно догадлив, - подтвердил Данте - Непонятно какого чёрта ты делаешь в страже.
– Тебе придется немного подождать, - предупредил усач - Сержант занят в допросной. Он там учит хорошим манерам одного гёта.
– Хорошие манеры - это залог здоровых зубов, - кивнул Данте.
Он протянул руку, раскрыл лежащую на стойке большую книгу в твёрдом переплёте. Усач неодобрительно покосился, но ничего не сказал. Данте полистал книгу, пробежал глазами последнюю заполненную страницу и довольно ухмыльнулся. В это время к стойке подошёл молодой стражник. Пуговицы на его новенькой форме были начищены до зеркального блеска. Высокий шлем сидел на голове как влитой.
– Я допечатал донесение, - сообщил парень усатому стражнику.
– Ты - молодец, малыш, - благодушно сказал усач - Теперь можешь сходить пожрать.
– Что это за юный герой?
– полюбопытствовал Данте, когда молодой стражник удалился - Я думал, что я знаю всех ваших парней.
– Это свежее мясо, - доверительным тоном сообщил ему усач - Новобранец. Раньше работал за рекой. В городе. Малыш даже не представляет себе, куда он попал. Сегодня он на полном серьёзе спросил у меня, что такое "отступные".
– Вы-то быстро наставите его на путь истинный, - сказал Данте.
– Либо так, либо я буду донашивать его ботинки, - отозвался усач - У нас с этим салагой один размер ноги.
Дверь допросной хлопнула и выпустила в зал невысокого коренастого мужчину. У сержанта Брута выдался непростой денёк. И по нему это было заметно. Рубашка с закатанными рукавами насквозь пропиталась потом. Подтяжки уныло свисали по бокам форменных штанов. Сержант вопросительно взглянул на Данте. А потом молча указал на одну из дверей, выходящих в общий зал. Данте проследовал за Брутом в небольшую комнату. В комнатушке едва помещались стол, пара стульев и шкаф для бумаг. На дверце шкафа висел мятый серый мундир с сержантскими нашивками.