Город из воды и песка

Дивайн Мелина

Войнова уже просто перемыкает, выбивает к херам разом все предохранители. Он орёт:

— Разве я когда-нибудь тебя трогал?! Я и так… никогда тебя не трогал! Я ни разу не залез тебе ни в трусы, ни под майку! Я держался! По рукам себя бил! Но, блядь, не сорвался! Ты же… ты можешь! Ты возбуждаешься и кончаешь! Всё у тебя работает! Так какого хера?! Ты мне не даёшь даже коснуться! Ты отталкиваешь меня, как будто я извращенец какой-то! Думаешь, это просто? Не сметь трогать парня, в которого до усрачки влюблён? Парня, который тебя трахает так фантастически, что ты думаешь, что он просто создан для тебя?! Если так бывает… Парня, который тебя облизывает с ног до головы! Который тебя крутит, вертит и складывает, как куклу! Которого ты хочешь до боли, до судорог! И хочешь только его одного! Которому

позволяешь с собой делать всё что угодно. Я кто для тебя, Саш? Нет, ты просто скажи… Я не обижусь. Куда уж мне после всего того, во что ты меня превратил… Я для тебя тренажёр? Что?.. Поле для экспериментов? Если бы ты объяснил — ладно, я бы понял. И принял. Я же тебя люблю до безумия, Санька! Разве ты не знаешь? Неужели не чувствуешь?.. Я бы всё понял. Я бы принял. Любых твоих тараканов размером с бревно. Но ты не говоришь ничего. Как будто я для тебя пустой звук… Я для тебя никто, Сань? Не могу так больше. Честно. Вымотался. Я устал. Не могу так, Сань. Я не кукла. У меня тоже сердце есть. Хватит. Всё. Вот просто — хватит.

Войнов встаёт с диванчика, включает свет. Ему нужно надеть ботинки. В спальне слышно, как Саша уворачивается от внезапного света (двери между комнатами нет — только проём), видимо, отпрыгивает и прячется где-то совсем в глубине комнаты.

— Да не смотрю я на тебя, — обречённо выдыхает Войнов. Он нагибается и надевает ботинки. — И заходить не буду. Трогать тебя больше не буду. Успокойся… И ты на меня не смотри. Вот и отлично… Чудненько. Никто ни на кого не смотрит. Всё как ты хотел…

Ботинки надеты. Войнов снимает с вешалки пиджак и сумку. Что-то хочет сказать ещё. Но так и не говорит. Не решается или просто — не хочет больше… говорить. Берётся за ручку двери, медлит секунды две, потом всё же выходит из номера и захлопывает за собой дверь… Кончено.

* * *

Войнов сам не понял, как оказался в машине. В ушах стучало только — всё равно, всё равно, всё равно. Всё равно? Остаться без Саши? Совсем? Как это? Господи боже, он же ведь сам всё сломал — только что! То, что так осторожно, с оглядкой, так нежно, так бережно, едва смея дышать, выстраивал, столько времени подгонял сложные камешки — без раствора, без связующего. Он вил это гнездо, понимая, что ему быть пустым. Вил и не мог остановиться, потому что Саша стоил того. Ради него нужно было, хотелось ради него расшибиться в лепёшку, сделать всё так, чтобы его заслужить, чтобы вытащить из скорлупы этой — недоверия, страха. Чтобы показать ему мир, напоить любовью своей. Чтобы… Чтобы… Чтобы что? Никита, очнись! Ты сам выстроил и сам поверил. Он тебя не просил. И ничего не обещал. Не говорил, что нуждается в чём-то большем, чем секс. Ты сам виноват. Высоко слишком полетел. Потом ведь падать — так больно.

Времени было что-то в районе половины десятого, и единственной ясной мыслью из всего того потока, что водил хороводы в несчастной войновской голове, была: до десяти надо успеть купить бухла. Он решил просто завестись и поехать. И по дороге, если встретится подходящая лавка, заскочить.

Остановился у «Ароматного мира», походил между полками. Водку — сразу на хуй. Смотреть на неё не сможет месяца три ещё, наверное. Взял вискаря. Три бутылки. Загрузил в багажник.

В салоне залез в телефон. Он не ждал больше сообщений от Саши. Но если бы были — он бы в любом случае не пропустил. В общем, Вотсап открывать смысла не было. Поэтому Войнов зашёл в приложение для знакомств. Поставил, что он в активном поиске и ищет парня для секса. Вот прямо щас. Полистал несколько анкет. Написал паре парней. Тёмненькому и светленькому. Оба кудрявые. Первым откликнулся тёмненький: двадцать семь, уни, неплохой член, подкачанное тело. Написал: «У тебя есть где?»

Войнов ответил: «Да. Приедешь?»

«Через час».

«ОК».

«Оплатишь такси?»

«Без проблем».

Доехал быстро. В его подборке восьмидесятых, как назло, второй вылезла песня про то, что не стоит слишком близко к солнцу взмывать — опасно. И вся эта лирика в песне (Войнов песню слышал и раньше, но не вслушивался) прям как под его ситуацию с Сашей писана. Да что ж за!.. Войнов вообще к херам Спотифай вырубил. В жопу его!

Дома

успел принять душ и перекусить на скорую руку. В начале двенадцатого прибыл его уни для секса. Войнов посмотрел на него на экране видеофона — и впустил в квартиру. В голове где-то стукнуло, что вот если бы Саша, если бы это он так приехал… Но Войнов усилием воли отогнал от себя мысли, вовсе запретил себе думать.

Парень был в тёмных очках. И с жвачкой. Завитки волос падали на лоб и виски. У него была мощная челюсть. И манера себя вести такая, подчёркнуто развязная. Войнов уловил сразу резкий дух одеколона и молодого, здорового тела, настроенного на секс, бушующего гормонами. Парень был чуть повыше Войнова. И ничего не стеснялся от слова «совсем». Войнов опять, против воли, попробовал вспомнить, как пах Саша. Вообще-то почти никак. Резких запоминающихся запахов не было — только чистого тела и, наверное, неловкости, страха немного — если у них может быть запах. Было что-то такое ещё, едва уловимое, Войнов не мог понять, то ли специя, то ли пряность какая-то: когда они целовались, он чувствовал что-то такое специфичное, но приятное. Имбирь? Или что-то похожее, но более мягкое — куркума, что ли? Войнов так и не узнал, не поинтересовался у Саши…

А у парня Войнов спросил:

— Тебе нужна ванная?

— Не, — ответил тот, не переставая тереть челюстями. — Я уже мылся. Куда идти?

— Хочешь выпить? Есть виски.

— Давай, — пожал парень плечами.

Они прошли на кухню, и Войнов наполнил стаканы.

— Очки так и не снимешь? — спросил он.

Тот снял, сложил тонкие дужки, оставил очки на столе. Усмехнулся. Глаза светло-карие. Совсем не как у Саши… Обычные…

Они выпили и переместились в комнату. Парень стащил джинсы, потом футболку. Тело, да, было неплохим. Не слишком рельефным, но видно было, что за ним следили. В общем, хорошее тело. На груди и животе немного волос. На ногах тоже тёмные волосы.

Войнов сидел на кровати, смотрел, как парень раздевается (он не хотел узнавать имя, зачем?), потом тот подошёл и положил руку Войнову на плечо. Войнов притянул его к себе за задницу. Жопа была что надо, мясистая. Парень нетерпеливо переступил ногами, уточнил:

— Возьмёшь?

Войнов не стал ничего говорить, просто отогнул синие плавки и принял. Вкус был сильным, мужским, ярким — таким прям, что называется, мускусным. Войнов сосал без эмоций, ровно, просто умеючи. Сосал и у основания поддрачивал. Парень сначала никак почти не реагировал, потом начал постанывать. И Войнов опять думал (не мог не думать же!), что не Саша, что стонет не Саша, во рту — не Саша, не его запах, не его вкус, ничего даже отдалённо приближенного. И ни в чём этот безымянный парень был не виноват, но у Войнова вдруг пошло отторжение, настолько сильное, что он испугался, что его вытошнит. Он выпустил изо рта член и сказал, отстраняясь:

— Прости… Я не хочу… Я не могу больше…

— Что? В смысле? — не понял парень.

— Не могу больше сосать… Не в тебе дело. Я…

— Тебе, что ли, отсосать, сначала надо? Ну давай поменяемся. Или… в жопу сразу дашь?

— Я не хочу, понимаешь? — резко сказал Войнов, приготовившись, что сейчас огребёт пиздюлей.

— Ты больной, что ли, какой-то вообще? Чо происходит? Ты меня захера вытащил? Сказать, что ебаться раздумал?

В полутёмной комнате было не совсем хорошо видно, какие эмоции написаны на лице случайного войновского партнёра, но Войнов мог представить себе, догадывался. Он ещё отодвинулся, сделал попытку объясниться, не рассчитывая на какое-то понимание, потому что — ну какое может быть понимание? Он повёл себя по-мудацки: выдернул парня, пообещал секс, и даже сосать начал. И потом — хуяк! — динамо такое! Да за это убивать только, чо уж. Но всё же Войнов сказал:

— Я со своим парнем сегодня расстался. Я думал, что трахнуться с кем-то — неплохая идея. Ну, чтобы как-то выбить, типа клин клином… Я мудак, знаю. Я тебе такси обратно оплачу тоже. Прости, ладно?

— Охуеть, блядь!

— Денег могу ещё подкинуть немного…

— Да иди ты нахуй! Я поебаться рассчитывал. На хер мне деньги твои? Ладно, за моральные страдания. Пару тыщ накинешь?

— Накину, — кивнул Войнов.

— Ебанись ваще. Кому скажешь — не поверят ведь… В рот вообще никак, что ли?