Город мертвецов и другие истории (сборник)
Шрифт:
– Приятно познакомиться. Дэниел, – мы пожали друг другу руки.
– Проблемы со спутницей? – сразу же спросил он.
– Дэниел, тебе разве не нужно обслуживать другие столики, – надменно сказал я, увиливая от ответа. Меньше всего мне хотелось обсуждать произошедшее с официантом.
– У нас почти на каждый столик есть свой официант. Поэтому вы – мои единственные клиенты на этот вечер.
Я наполнил бокалы остатками вина и передал ему свой. Сам же я взял бокал Лилиан.
– Думаете, она вернется? – спросил Дэниел.
– Нет, ошибаешься, я об этом не думаю. Я хочу выкурить эту сигару
– Знаете, тот мужчина, с которым вышла ваша девушка – он родственник владельца этого ресторана. Иначе мы бы просто не позволили им выйти через пожарный выход. Но вас я могу пропустить, если хотите, конечно.
– Спасибо, я обязательно подумаю над этим.
Мы пили вино и курили эту вонючую сигару, передавая из рук в руки, как трубку мира. Кто-то из клиентов косо посматривал в сторону нашего столика, и я даже хотел сказать что-то о возможных жалобах, но передумал. Дэниел внушал вид человека, который знает, что делает, несмотря на возраст такой же, как и у меня.
Через некоторое время, вряд ли оно превышало пару минут, но растянулось на часы, Дэниел вернул мне сигару, еще добрую ее половину, и ушел. За клубами дыма я не видел происходящего, и это было прекрасным моментом и поводом погрузиться в мысли. Но их не было. Как ни странно, я думал лишь о том, как хорошо сочетается вкус вина, которое мне не нравилось, со вкусом сигары, которая нравилась мне еще меньше.
Вдруг я увидел Лилиан. Она медленно шла в мою сторону, ее взгляд соприкасался с моим в такте медленного вальса, который звучал на сцене. Ее волосы были также идеально уложены, но в них угадывались капли дождя, как крошечные алмазы в лучах агрессивного освещения, по ее плечам бежали тонкие ручейки, а на лице играла улыбка. Те же ямочки, но помада была другой. Похоже, что она покрасила губы повторно, взамен испорченного слоя. Алая полоса, пухлая и вульгарная, манила меня к себе.
Я затушил сигару, сильно, со злостью, вдавил ее в мрамор пепельницы, и пошел ей навстречу. Мы встретились как раз в центре танцевальной площадки и, не сговариваясь, прижались друг к другу. Несмотря на притупленные сигарой рецепторы, я все-таки учуял незнакомый запах – запах вишневого табака, исходивший от ее волос, кожи и этих алых губ.
– И что же ты сделала?
– Я просто немного притупила свою злость на тебя, – тихо и спокойно ответила она.
Мы кружились под огромной люстрой в центре зала, медленно, совсем не так, как окружавшие нас люди.
– Неужели мой разговор разозлил тебя настолько сильно, что ты… – и я замолчал.
Осознание того, что это был наш последний танец, и больше мы никогда не увидимся, вдруг постучало в мою голову.
Она вытолкнула меня на свежий воздух.
За пожарным выходом находился обычный тесный переулок, с обычными мусорными баками, грязью и лужами, что блестели всеми цветами радуги от масла или бензина.
– Ты же хочешь этого? – сказала она, прижимая меня к мокрой стене.
Она жадно впивалась в меня губами, то ли целуя, то ли кусая за подбородок, шею и уши. В какие-то моменты это было слишком, я даже чувствовал боль, но никак не мог совладать с этим порывом.
Я отвечал на ее поцелуи своими, мы тесно жались телами, от происходящего
Она немного отстранилась и разорвала нижнюю часть платья до пояса, после чего закинула свою левую ногу мне на бедро. Я схватил и принялся нагло лапать ее белую кожу, все еще холодную, как и раньше.
– Я столько всего натворила в жизни. А ты был единственным человеком, кто хотел узнать меня ближе.
Ее слова были похожи на лихорадочный бред, произнесенный в пылу страсти. И я совсем не знал, как на него реагировать.
Мои ноги промокли насквозь, ботинки были окончательно испорчены, но я думал лишь о своей правой кисти, что приближалась к точке в ее теле, окутанной жаром. Она извивалась на мне, давила прямо на землю, но я удерживал равновесие, аккуратно массируя ее трусики. Стон вырвался из ее горла, она глубоко дышала, но все еще пыталась что-то сказать.
– Пойми, ты должен стать таким же, как я, если действительно хочешь прочувствовать все, что испытала я в этой жизни. Пути назад не будет.
Я погрузил палец в ее лоно, горячее и манящее. Она стонала и бросалась в мои объятия все сильнее, словно желая слиться воедино, в единое естество. Кусала и пощипывала губами мою шею. Я чувствовал, что мы оба находимся на пике удовольствия.
Ее правая ладонь скользнула холодным прикосновением от моей щеки до клокочущего пульса, я почувствовал укол, а потом легкость. Это было похоже на слабость, сон после долгой бессонницы, на наркотическую эйфорию.
Лишь потом я вспомнил сквозь алкогольный туман, что платье она не порвала, а аккуратно разрезала тонким блестящим предметом.
Пока мы двигались в такт, как одни из этих танцором там, вдалеке, я чувствовал, что силы покидают меня, что оргазм все сильнее захватывает мое тело. Кровь в шее стучала быстро и сильно, пульс надрывался, как землетрясение. В глазах темнело.
Не отпуская ее спины, я слегка отстранился, продолжая двигаться.
На ее губах была кровь. Даже в кромешной темноте я смог бы отличить ее алую помаду от красной жидкости, стекавшей по губам, по тем самым ямочкам, что мне так нравились.
Моя кровь.
Она снова бросилась на меня, желая закончить начатое, что бы ни являлось ее целью. Ее тело дрожало от удовольствия, а я, не чувствуя ни ног, ни рук, продолжал входить в нее, не понимая происходящее, как в мираже. Голова холодела, а дыхание сбивалось и пропадало через такт…
Когда мы достигли пика, она громко вдохнула, это было похоже на захлебнувшийся крик.
Я упал на землю и сидя, не думая, накинул брюки. Застегнуть их уже не представлялось возможным, тело немело, глаза окончательно закрывались от мрачной неги.
Из последних сил я поднял голову вверх и посмотрел на нее, она удалялась в сторону улицы, обернулась на секунду, чтобы я увидел лицо той робкой девушки, что заворожила меня своей простой красотой и неизведанным страхом.
Вдруг стены вспыхнули огнями. Красный сменялся синим и наоборот, и снова, и снова. Она побежала прочь, без туфель, без пальто, которые остались в ресторане, в гардеробе. За ней побежал мужчина в одежде полицейского, но это уже было неважно для меня. Даже моя задница перестала держать меня ровно, и я свалился на бок.