Город мертвых

Волк Сергей

Юноша такого никогда не видел. Казалось, плуг прошёл по стене, оставляя глубокие борозды. Супротив воли, страх сковал почтальона. Липкий пот выступил на спине.

Позади хрустнуло. Юнец резко развернулся. Огромная зубастая пасть — вот и всё что узрел.

Зычный вопль разорвал тишь ночных кварталов.

Глава 2

Прибытие в Лодридж

Лодридж, самый огромный город в Эйсвероне, просыпался. Румяное солнышко золотило крыши. Ласточки стригли воздух. Скрипели колёса телег — фермеры ехали на рынок. Голосисто кричали лавочники.

А в узком, тонущем в тени колокольни переулке

по-прежнему властвовала сонливость. Развешенное на балконах бельё вяло колыхалось. Облезлый пёс и тот, зевая, копошился в ведре с помоями.

Монотонное течение жизни нарушилось яркой пурпурной вспышкой. Перепуганная псина шарахнулась к двери дома и поджала хвост. Пылающий кокон висел в футе над землёй. Порой пурпурная поверхность бралась рябью, лучи серебра кололи стены домов. Завороженный зрелищем пёс жалко заскулил и буквально тут же из кокона вывалился облачённый в серый плащ мужчина. Кокон спешно погас, разлетелся туманными облачками. Стоявший па четвереньках Томас грубо посыпал проклятьями.

— Что тут творится? — из окна высунулась лысая морщинистая башка. Старик глуповато таращился. — А-а-а, опять пьянчуги поналезли. А ну-ка катись отсюда, дармоед! А то сейчас патрульных кликну.

Томас сплюнул кровью, вжёгся очами в деда. Старикан трухнул не на шутку, дрожащая рука захлопнула форточку, глухо послышалась молитва. Испугу деда нашлось оправдание — взор купца испепелял.

Ещё один кровавый плевок упал па землю. Пошатывающийся Томас с трудом поднялся. В ушах свистело, глаза резало, желудок выворачивало — ни дать ни взять жабу проглотил. Купец мотнул головой. Лучше не стало, а скорее наоборот. Тошнота подступилась к горлу, дыхание сперло.

Мягко говоря, Томас недоумевал. Конечно, он редко использовал заклинание Перехода, да и последний раз применял пару лет назад, но такого ещё не случалось. Чары целиком высосали силы. Однако это не самое страшное. Жуткая мысль охватила сознание. Купец понимал, что Переход занял сутки. Такого просто не могло быть по определению. Переход прогрызал пространство Эйсверона и в доли секунды доставлял к цели, ну или почти к цели: окружность радиусом миля — не беда.

— Что же пошло не так? — вслух задумался Томас. Кое-как отряхнув плащ, осмотрелся. — Я хоть в Лодридже?

Оштукатуренные домишки могли принадлежать любому государству, за исключением Нор тумбии.

— Чего вылупился?! — купец гаркнул на пса. — Пшёл вон!

Псина засеменила вдоль домов. Томас побрёл в противоположном направлении.

Переулок вывел на широкий проспект, и от сердца купца отлегло. Он узнал столицу Кадара. Когда-то давно вон в том сером доме заключал договор на поставку щитов дворфьей работы.

Слева заколесил экипаж.

— Ямщик! — окрикнул Томас. — Ямщик, тормози!

Тощий, как щепка, возница на ходу окинул оком облачённого в пыльный плащ мужчину и заковыристо ругнулся. Мышастый жеребец проскакал мимо.

Купец запоздало понял, что ещё легко отделался. Зная бойкий норов здешних кучеров можно было схлопотать кнутом по лицу.

— Тьфу ты! У меня же и денег нет.

Унылый взгляд пробежался по пальцам.

— У-у-у! Проклятущий гном, чтоб тебе мои перстни вышли боком.

Дальнейшее сквернословие в адрес Губача не имело смысла, Томас пошёл по проспекту.

Этот район Лодриджа на недостаток флоры не жаловался. Всюду росли акации. Из клумб пытливо поглядывали астры. В цветниках на балконах соседствовали герань и гвоздика.

Типичная для Кадара архитектура не портила впечатления. Двухэтажные кирпичные и оштукатуренные дома опрятные. Хоть бы где на черепичной крыше мелькнула заплата.

Рядом с жилыми домами хорошо пристроились магазинчики. При других обстоятельствах Томас, безусловно,

заскочил бы в ювелирную лавку и подыскал новый перстень. Ныне же обложенное серой с прожилками золота плиткой здание осталось позади. Лавка пряностей размещаясь в бревенчатой избе с фигурным коньком и сине-белыми ставнями. Скорняк избрал местом работы приземистую хижину, огороженную плетнем с нанизанными горшочками. Над входом в цирюльню распластались большущие ножницы из жести. Вышел посетитель. Один взгляд в его сторону напрочь выбил из головы Томаса желание когда-либо заходить в эту парикмахерскую. У худосочного клиента чёлка кривая. А может, это новая мода?

Купец осмотрел прохожих и сделал выводы, что, скорее всего, цирюльник таки схалтурил.

Ещё немноголюдно, по представлены все категории горожан. Состоятельные торговцы рядятся в кафтаны с золотым шитьём по обшлагам. Многих сопровождают сурового вида телохранители. Чаще всего облачены в кожу, из-за спины выглядывает эфес меча, лицо и руки в сизых шрамах. В отличие от купечества, чиновники предпочитают более форсистые наряды. Водопады кружев струятся по велюровым камзолам красных и бордовых цветов. Молодые франты разодеты поизысканнее чиновников. Пышные рукава парчовых курток пестрят атласными вставками. Бриджи граничат с белыми гольфами. Туфли с квадратными носками и золотистыми пряжками. На головах опоясанные лентами широкополые шляпы или береты с сине-зелёными перьями. Мужчины из низших социальных слоёв носят домотканые рубахи и мешковатые штаны на завязках. Зажиточные горожанки поражают вычурностью платьев. Материал многолик: вельвет, сатин, крепдешин, батист. Обилие фасонов не поддаётся классификации, чёрт ногу сломит! Разрезы на юбках, глубокие декольте, ажурные рукава, зубчатые воротники, брыжи по спине, животу, подолу... Дамочкам мало, ещё и украшениями силятся сразить кавалеров. У некоторых несколько золотых цепочек, кто побогаче — жемчужные ожерелья. Серьги дивят высотой мысли ювелира: золотые зверьки, миниатюрные гроздья винограда из драгоценных камней. Количеству браслетов кое-каких сеньор позавидуют наложницы саакасумского шаха. Менее состоятельные горожанки тоже не забывают что они женщины. Платья недорогие, но добротные. Блузы снежной белизны. Передники накрахмалены. И вполне пристойно смотрится бижутерия. Издали броши из стекла ничуть не отличаются от алмазных.

Среди населения Лодриджа весомо выделялся смуглый мужчина в алом шёлковом халате. Саакасумец носил украшенную павлиньим пером и изумрудом чалму. Желающих позариться на камушек отпугивал вид торчащего за кушаком ятагана.

Шагающий Томас скоротал четверть часа на разглядывание люда. Оказался у перекрёстка озаглавленного церковью. Мало кто задумывался, почему клирики возводят храмы на пересечении дорог. Точного ответа не знал и Томас, однако чуял тут какой-то секрет.

Увенчанный символом Триединой Церкви золотой купол резко контрастировал с белыми стенами. Арочные окошки забирались решётками. Из приоткрытых дверей лилось елейное пение. Басистый батюшка изредка вступал, вещая о конце света и надобности пожертвований.

— Возможно, хоть сейчас церковники близки к истине, — пробурчал купец, минуя величественное сооружение.

За поворотом распростёрлась уложенная брусчаткой улочка. По левую руку, точно профиль гиганта, выступал трактир «Рыжий пёс». У дверей наблюдалась занимательная картина. Дородный купчина в тулупе сдерживал ярый напор гнома. Худющий коротышка жалил как овод. После каждого ругательного слова торгаш отшагивал, искал поддержки у телохранителя. А тот вовсе не отрабатывал денег. Рослый здоровяк в кольчуге запуганно зрел из-под кустистых бровей на Подгорного жителя. Гном взвинчивался, протазан телохранителя, небось, считал за зубочистку.