Городошники

Нелюбина Татьяна

– Предупреждаю, – взывала к нам Роза, – это работа трудная, она потребует напряжения, времени, еще большей отдачи сил! И спрос, разумеется, будет с вас строже!

Тут уж мы перестали слушать, заранее сочувствуя бедной бригаде «лучших из лучших».

…реальное проектирование… реальный поселок… польза… вещала Роза с энтузиазмом.

Ее речь закончилась неожиданно:

– Желающие записаться в бригаду – поднимите руки!

Она ожидала, очевидно, увидеть лес рук и, не увидев, растерялась – так ее потрясла

наша пассивность. Но разве не она нас уверяла, что в бригаду будут включены лучшие из лучших?

А мы не хотели быть выскочками.

Кислушка, не поднимая руки, спросила с места:

– А мы должны принимать в этом участие, или эта работа на добровольных началах?

Потрясенная Роза не знала, что и сказать.

Владимир Григорьевич разглядывал нас с любопытством, таким обидным, будто бы ничего другого от нас, лентяев, и не ждал. Я потянула руку, но вовремя вспомнила про свой кол с плюсом за клаузуру – а может, они меня и не возьмут в эту бригаду, вот глупо бы вышло. Но он уже заметил, усмехнулся, и я, вопреки всему, вытянула руку до потолка и тоже посмотрела на него: а плевать мне, возьмете вы меня или нет.

Другой рукой я пихнула Славку: давай, записывайся! Он прошипел, что еще с ума не сошел, у него поселок на трех горках, можно сказать, уже почти разработан!

Владимир Григорьевич спросил:

– Дмитриев, вы записываетесь в бригаду?

У Славки не хватило мужества отказаться, и он кивнул.

Герман Иванович, который сидел, сцепив руки на животе, и, как всегда, смотрел в окно, вдруг вскочил:

– Вам предлагают живое, горячее дело, а вы сидите как клуши! Ненужно больше никого, два человека – это уже бригада!

Эта пламенная речь потрясла наших клушек, к которым мы со Славкой отнести себя не могли. Мы преисполнились законной гордостью. Герман Иванович, прихватив подоснову хоздоговорного поселка, пошел в наш угол.

Он разложил кальки с ситуацией, опорным планом, стал объяснять наши задачи. Поселок вытянулся вдоль главной улицы. С одной стороны она заканчивалась фермами, с другой – речкой. За речкой был луг, и дальше начинались леса.

– Главная трудность в том, что мы должны построить новый поселок на месте старого. То есть предусмотреть очередность строительства…

Как же это было скучно, «очередность строительства» мы предусматривали в курсовой по организации производства. Тут он, оборвав себя на полуслове, спросил Славку:

– А где ваши горки?

– Я их нечаянно раздавил.

Кислушка обернулась:

– Он их сознательно раздавил. Вместе с идеей и образом.

Герман Иванович снял очки и протер. Он, кажется, расстроился.

Славка пробормотал, что сейчас вылепит новые горки, даже лучше старых.

Герман Иванович еще больше расстроился:

– У вас там была такая связь с ландшафтом! Архитектура продолжала холмы,

это… это… утрачено!

Славка, создатель и разрушитель неведомых связей, согнулся, зажал руки между коленями, силясь понять, что он утратил и что такого углядел в тех холмах Герман Иванович, чего мы, как ни старались, не видели?

Этот Герман Иванович так говорил, так рисовал, что нам хотелось избавиться от слепоты, мы желали стать зрячими.

– Все равно нужно переделывать, – пришел в себя Славка. – Мы же теперь проектируем другой поселок.

Герман Иванович с убитым видом кивнул.

Тут на помощь пришел Владимир Григорьевич:

– Ничего страшного. Это решение можно перенести и на новую ситуацию – три жилые группы в виде холмов.

– На ровной местности, да? – обиженно спросил Славка.

Владимир Григорьевич ответил: да! Будет новое сочетание, при этом можно использовать такие типовые серии, как… Он их перечислил, и мы постепенно опять вернулись на землю.

Но Герман Иванович на землю не желал возвращаться, ничего не хотел слышать про серии, тогда Роза Устиновна предложила сделать два проекта: «Мечту на холмах» и хоздоговорной поселок.

– При вашей работоспособности, Слава, вы справитесь, – добавила наша Роза с шипами.

Когда преподаватели вышли, насмешки над погибшими горками Славки возобновились, но были уже не такими веселыми. Кислушка без конца повторяла: такая связь! И утрачена!

Прохор ее прервал:

– Перестань, – прервал ее Прохор. – Я тоже запишусь в бригаду. Нечего отлынивать от дела. Кто еще?

Он думал, его авторитет подвигнет хотя бы полгруппы на самоотверженный труд, но отозвалась только Зина Шустова.

– А ты? – спросил Прохор Кислушку.

– Я – нет! Я предпочитаю работать самостоятельно! И потом у меня нет зуда – проектировать поселки, которые потом будут строить!

Мы не знали, что крылось за этими словами, но Прохора они взбесили. Он сграбастал ее вещички, вручил ей, сказал, чтобы она поменялась местами с Зиной Шустовой, и сообщил:

– Это наш угол.

Угол, так угол. Мы окопались в «нашем углу».

Мы начинали с нуля – мы снова разглядывали горизонтали, речку, леса. Мы осваивали новую территорию, обживали новый ландшафт (старались наладить с ним связь).

Мы до вечера разбирались с рельефом, инсоляцией, аэрацией и градостроительной ситуацией, а потом рисовали каждый свое. (Не подглядывали, чтобы получить четыре разных варианта, в которых хотели закрепить свежесть личного восприятия или что там еще.) Я нарисовала три квадратика жилых групп вдоль дороги – на месте существующего поселка; большой квадратик слева – там, где были фермы; и для равновесия – еще один большой квадратик справа, у речки, на лугу возле леса, и представила, как там весело будет жить на воле.