Городские песни, баллады, романсы

Кулагина А. В.

II. СОЛДАТЫ И СОЛДАТКИ

1414

Солдатушки, браво – ребятушки, Где же ваши деды? «Наши деды – славные победы, Вот где наши деды!» Солдатушки, браво – ребятушки, Где же ваши матки? «Наши матки белые палатки, Вот где наши матки!» Солдатушки, браво – ребятушки, Где же ваши жены? «Наши жены – ружья заряжены, Вот где наши жены!» Солдатушки, браво–ребятушки, А есть у вас и тетки? «Есть у нас и тетки – две косушки водки, Вот где наши тетки!» Солдатушки, браво–ребятушки, Где же ваши сестры? «Наши сестры – штыки, сабли остры, Вот где наши сестры!» Солдатушки, браво–ребятушки, Где же ваши детки? «Наши детки – пули наши метки, Вот

где наши детки!» Солдатушки, браво–ребятушки, А где же ваша хата? «Наша хата – лагерь супостата, Вот где наша хата!»

1515

Шел солдат с походу, Зашел солдат в кабак, Сел солдат на бочку, Давай курить табак. Здорово, брат служивый, Ты куришь табачок? Трубочка на диво, Давай курнем разок. Какая позолота, С резьбою по краям, Чудная работа: Продай, брат, трубку нам. Нет, сударь, не продажна, Работа не своя, Трубочка заветна– Продать не в силах я. Она у кирасира Отбита на войне. Память командира – Досталась трубка мне. Когда было сраженье, Под самым Кремчугом, Хранил я эту трубочку В сапоге своем. Наш полк вперед несется Всех рубит наповал. Выстрел раздается – Наш ротный с коня пал. Кровь хлынула из раны, Я соскочил с коня, Лучше б басурманы Убили бы меня. По счастью, деревушку Вблизи я увидал, Снес его в избушку И сам остался там. Жал мне он крепко руку И долго жить велел: «Друг души моей, Будь же ты владетелем Трубочки моей».

1616

Помню, я еще молодушкой была, Наша армия в поход куда–то шла. Вечерело. Я стояла у ворот, А по улице все конница идет. Вдруг подъехал ко мне барин молодой, Говорит: «Напой, красавица, водой!» Он напился, крепко руку мне пожал, Наклонился и меня поцеловал... Долго, долго я смотрела ему вслед: Оглянулся — помутился белый свет. Целу ноченьку мне спать было невмочь: Раскрасавец–барин снился мне всю ночь. А потом уж, как я вдовушкой была, Четырех я дочек замуж отдала, К нам приехал на квартиру генерал... Весь изранен и так жалобно стонал... Пригляделась — встрепенулася душой Это тот же прежний барин молодой! Та же удаль, тот же блеск в его глазах, Только много седины в его усах. И опять я молодешенька была, И опять я целу ночку не спала. Целу ноченьку мне спать было невмочь: Раскрасавец–барин снился мне всю ночь?

1717

Звенит звонок, и тройка мчится, Несется пыль по столбовой. На крыльях радости стремится В дом кровных воин молодой Он с ними юношей расстался, Пятнадцать лет в разлуке жил. В чужих землях с врагом сражался, Стране, отечеству служил. «Звени, звени, звонок, громчее, Лихая тройка, вихрем мчись, Ямщик, пой песни веселее. Вот отчий дом. Остановись». Звонок замолк, и пар клубится С коней ретивых, удалых. Нежданный гость под кров стучится, Внезапно входит в круг родных. Его родные не узнали, Переменились в нем черты. И все невольно вопрошали: «Скажи, служивый, кто же ты?» – «Я вам привез письмо от сына. Здоров он, шлет со мной поклон. Такого ж вида, роста, чина И я точь–в–точь две капли он».– «Наш сын, наш брат!» –тогда вскричали Родные кровные его. В слезах в восторге обнимали Родного гостя своего. Звенит звонок. Ямщик несется В обратный путь уже один. И песня снова раздается, Вдали чуть слышится динь–динь.

1818

Поехал далече казак на чужбину На добром коне вороном, Свою он краину навеки спокинул, Ему не вернуться в отеческий дом. Напрасно казачка его молодая И утро, и вечер на север глядит. Все ждет–поджидает с далекого края, Когда ее милый казак прилетит. Далеко отсюда, где вьются метели, Зимою трескучи морозы трещат, Где сдвинулись близко и сосны, и ели, Казачие кости под снегом лежат Казак, умирая, просил и молил, чтоб Насыпать курган у него в головах: «Пущай на кургане родная калина Красуется в ярких лазорьих цветах. Пущай на калине залетная пташка, Она прощебечет порой обо мне, Что некогда жил здесь казак на чужбине И помнил о милой, родной стороне».

1919

Раз полуночной порою, Сквозь туман и мрак, Ехал тихо над рекою Удалой казак. Фуражечка набекрени, Весь мундир в пыли, Пистолеты при кобуре, Шашка до земли. И копья его

стального Светится конец, В грудь упершись бородою, Задремал казак. Конь, узды своей не чуя, Шагом выступал. Потихоньку, влево, влево – Прямо к Саше в дом. «Выйди, Сашенька, скорее, Дай коню воды!» – «Я коня твово не знаю, Боюсь подойти».– «Ты коня мово не знаешь, Знать, забыла ты меня! Ты коня мово не бойся, Он всегда со мной, Он спасал меня от смерти Для тебя одной!»

2020

Вы послушайте, ребята, Я вам правду расскажу Я вам правду расскажу, Да про турецкую войну. Черный ворон –храбрый воин. Он недолго воевал, Он недолго да воевал Да свою голову поклал. Свою голову поклал, Да свою кровь проливал. Ходит девка по кладбищу Во двенадцатом часу... «Отчего же да ты поздно ходишь, Не боишься мертвеца?» – «Отчего же да мне бояться? – Здесь мой милый схоронен. Схоронили да его тело Во могилу глубоку, На нем памятник тяжелый, Девяносто шесть пудов. На нем крест стоял высокий, Весь облитый серебром». Вдруг могила да сворохнулась, Громким голосом сказал: «Не плачь, девка, не плачь красна, За себя замуж возьму».

2121

Деревенски мужики – Они просто дураки! Невежи, калина, Невежи, малина! Пальцы рубят, губы рвут,– В службу царскую нейдут. Ваньку Хренова забрили – Всей деревней завопили. «Полно, маменька, тужить, Не один пойду служить: Пойдет Сидор, пойдет Влас, Наберется много нас!» На дороге на большой Постоялый двор худой. Лежит Хренов на боку, Курит трубку табаку. Он курит–таки, курит, Дым в окошечко валит. А старуха–щепетуха Не любила того духа: Платком морду завязала, К капитану побежала. «Капитаник молодой, Ты рассудливый такой!» Он судить–то рассудил, На конюшню проводил, На конюшню проводил, Сорок розог закатил. «Ты, старуха, не сердись, С солдатами помирись!»

2222

Умер бедняга в больнице военной, Долго родимый лежал. Эту солдатскую жизнь постепенно Тяжкий недуг доконал. Рано его от семьи оторвали, Горько заплакала мать, Всю глубину материнской печали Трудно пером описать! С невыразимой тоскою во взоре Мужа жена обняла, Полную чашу великого горя Рано она испила. И протянул к нему с плачем ручонки, Мальчик, малютка грудной... Из виду скрылись родные избенки, Край он спокинул родной. В гвардию был он назначен, в пехоту, В строй наш на долгом пути, Сдали его в государственну роту Царскую службу нести. С виду он был новобранец хороший, Бойкий, смышленый, живой, Кровь с молоком, во всю щеку румянец, Ну, молодец–молодцом. Цингу, и голод, и холод Русский солдат испытал, Все ж перед самою смертью Он Порт–Артур вспоминал. Крепость, ты крепость, была недоступная, Но все же пришлось нам отдать...

2323

От павших твердынь Порт–Артура, С далеких манчжурских полей, Калека–солдат изнуренный К семье возвращался своей. Подходит к родному жилищу – Ему не узнать ничего: Другая семья в ней ютится, Чужие встречают его. Забилося сердце тревожно: «Неужто пришел я не в срок... Скажите, не знаете ль, братья, Где мать? Где жена? Где сынок?» – «Семья твоя... Сядь, отдохни–ка, Небось, твои раны болят...» – «Скажите скорее всю правду!» – «Мужайся, солдат! Толпа изнуренных рабочих Решилась идти ко дворцу, Защиты просить с челобитьем К царю, как к родному отцу... Надев свое лучшее платье, С толпою пошла и жена... И насмерть зарублена шашкой Твоя молодая жена». – «А где же мой мальчик остался, Мой мальчик, сынок мой родной!» – «Твой сын в Александровском парке Был пулею с дерева снят! А мать твоя также, старушка, Молиться к Казанской пошла, Избита казацкою плетью, Едва до утра дожила...» – «Не все еще, значит, пропало, Остался единственный брат, Мой брат, молодец и красавец».– «Красавец?! Мужайся, солдат!» – «Неужто и брата не стало? Погиб он в Цусимском бою?» – «О нет, не служил он в Цусиме, Не там погубил жизнь свою. Погиб он на Черном на море, Где наш броненосец стоял, За то, что вступился за правду, Своим офицером убит». Ни слова солдат не ответил, Лишь к небу он поднял глаза. Была тут великая клятва, И в будущем – месть и гроза.