Горячее лето
Шрифт:
— Ну как новое приспособление?
Тарас пожал плечами.
— Может, помощь какая нужна?
— Пока нет, товарищ технолог, — ответил он, вставляя новую заготовку.
Когда Тарас снял новый шкив и взглянул на часы, настроение у него окончательно испортилось.
„Юля права, — согласился он. — Много времени уходит. Уйма перестановок“.
Подошел Леонид, что-то говорил издали.
— Давай после смены, а? — И Тарас переходит на язык жестов: дескать, работы — по горло!
„А его нелегкая принесла
Вернувшись в общежитие, он переоделся в спортивный костюм и присел к письменному столу, где лежали учебники. Взял тригонометрию, полистал, полистал, отложил в сторону и прилег на перестеленную кровать. Нет, спать он совсем не хотел. Просто с закрытыми глазами быстрей можно сосредоточиться на беспокоящей тебя мысли. А мысль была все та же: как справиться с этим проклятым шкивом.
„Может, с отчимом посоветоваться? — вспомнил он и тут же отбросил эту мысль. — Своим умом буду доходить“.
Тарас знал себя: пока не найдет нужного решения, ни о чем другом не сможет думать, ничто иное не отвлечет его.
„А что, если применить для его крепления специальные кулачки, — размышлял Тарас. — Нет, это уже кое-что!“
С этой мыслью он явился на другое утро в цех. Смена началась с простоя: не подвезли заготовки, и пришлось ждать минут сорок. Татьяны не оказалось, и Тарас нервно прохаживался по своему пролету. А когда она появилась, встретил ее словами:
— Ну слава богу, хоть мастер появился!
— Что случилось?! — опешила Татьяна.
— Я, что ли, о заготовках должен беспокоиться? Уже целый час жду, а начальству хоть бы хны!
— Ну, знаешь, не очень-то разоряйся! — отпарировала Татьяна. — Это ведь кузнечный цех нас подвел. Я как раз и бегала туда проталкивать заготовки. Разошелся!
„Напрасно я так с ней, — корил себя Тарас. — Ведь она не виновата“.
В этот день Татьяна больше к нему не подходила.
Однажды после работы он зашел к начальнику цеха, когда тот уже был одет и собирался домой. Обычно Вербин задерживался после работы, а тут, может, как раз куда-то собрался, и то Тарас остановил.
— Ты ко мне?
— Да я в другой раз как-нибудь зайду, — ответил Тарас.
— А что это у тебя? — Он взял из его рук чертеж. — Зажимное приспособление для обработки шкива? — Вербин подошел к двери, которая вела в соседнюю комнату, позвал: — Татьяна Ивановна!
„А он действительно куда-то спешит“.
— Вы знакомы с этим чертежом? — сказал Вербин, когда Татьяна зашла.
— Первый раз вижу.
— Тогда посмотрите, пожалуйста, что он тут насоображал. Может, что стоящее?
— Ну пойдемте ко мне, — сказала Татьяна.
Татьяна перенесла чертеж в комнату мастера, где возле широкого окна во всю степу стоял ее стол, а слева от дверей громоздился какой-то старый, допотопный станок, на котором, Тарас знал, никто не работал.
— Вот не думал, что к вам
— А что, это вам неприятно?
И она пристально посмотрела ому в глаза. Он потупился. А Татьяна стала рассматривать чертеж.
Тарас тоже присел на табурет.
— А это для чего? — ткнула карандашом в чертеж.
„Она тоже не в духе, — решил Тарас. — А может, обиделась, что сначала ей не показал? Но Ручинский прямо сказал: „Иди к Вербину, идея правильная“.
Тарас начал объяснять. Татьяна, недослушав его, резко отодвинула чертеж.
— Все это — фантазия.
— Как — фантазия? — запальчиво спросил Тарас.
— Да, фантазия, построенная на песке. — И она стала излагать свои соображения. Доводы мастера Стрижовой казались ему неубедительными, хотя она и неплохо разбиралась в резании металла.
— Что же выходит, мои чертежи в печку? Так я вас понял? — сказал он, нарочно равнодушным тоном.
— Дело ваше.
— Ах, так!
Тарас, скомкал чертеж и швырнул в корзину. И, даже не взглянув на Татьяну, вышел, сильно хлопнув дверью.
На душе было прескверно. Татьяна? Да и она для него совсем чужая!
В общежитии Тарас почувствовал себя совсем одиноким. Миша уехал к родным в село. А Федор пошел на охоту. Где-то одностволку выпросил. Наверное, уже где-нибудь километров за тридцать по колено в снегу бродит. Придет, конечно, ни с чем. Мало зайцев осталось. Скоро заяц редкостью будет. Был бы Тарас большим начальником, он давно бы запретил всякую охоту. Потому что в поле сейчас только ворона и встретишь. Другой птицы и не видно. Ну еще воробьи, правда, водятся. Этих всюду много.
„Куда девать себя? Пойти во Дворец культуры автозавода? Но там сегодня ничего нет. В библиотеку? Но она в восемь вечера закрывается. Пожалуй, махну в кино“.
Он оделся и вышел в красный уголок. Нашел городскую газету, стал читать:
— „Высокий блондин в черном ботинке (фильм первый)“. Ерунда какая-нибудь. „Чисто английское убийство“. Опять убийство!
„Поеду в городской Дворец культуры, там концерт какой-то, — решил Тарас. — А может, к Юле заглянуть? Она же приглашала. Сказала, что муж уехал в длительную командировку. Нет, как-то неудобно. Лучше пошатаюсь по городу“.
В семь часов вечера Тарас отправился бродить по городу. Садясь в троллейбус, он твердо решил, что не пойдет к Юле. Встречи с ней в душе оставляют лишь горечь.
На пятой остановке он все же вышел. „Приглашу в городской Дворец культуры“. Падал мелкий снежок. Через несколько минут он разыскал дом по улице Шевченко. „А может, не стоит ее приглашать? Ведь замужняя“. Но все же поднялся на третий этаж. Нажал на черную кнопочку у двери. „А может, ее нет?“ Он хотел, чтобы так и было. Но за дверью послышался шорох, и дверь открыла Юля.