Горячее лето
Шрифт:
"Вот те раз! Думал, что она незамужняя. Ведь тогда Жанна о ребенке и словом не обмолвилась".
— Ваш? — с удивлением спросил Алексеи.
— Что вы, Алексей Иванович! Такое придумаете! Понимаете, какое дело: иду к проходной, а меня водитель крытой машины подзывает и говорит: "Какая-то разиня мать оставила мне ребенка и забыла. Вот уже два часа жду. На минуту оторвался, прихожу — а ребенок в кабине. А мне на вокзал позарез надо". Привели мы мальчика на проходную, ждем, а родителей нет. По радио передали. Но никто
— Вот дура баба, — сказала женщина с бородавчатым подбородком и пышными белыми волосами. — Сдала бы ребенка в интернат или куда там еще. А то на завод подкинула.
— А может, она водителю подкинула?
— Да водитель еще совсем мальчишка, — сказала Жанна.
— У него, кажется, что-то с ножкой.
— И верно, правая-то искривлена… А так дите, видать, шустрое!..
Протиснулась туда и Полина. Увидела сидящего на ящике ребенка, не выдержала, спросила:
— Чей это?..
А у того снова навернулись слезы, и он захныкал: "Мама! Мама!"
— Вот, ироды! Смастерить ребенка ума хватило, а воспитывают пусть другие! За такое судить надо!..
— А чей же ребенок? — снова спросила Полина.
— Да подкидыш это. Витей зовут.
— Подзаборник! — промолвила Полина.
Алексей взял ребенка на руки, и тот притих. Он смотрел на Алексея, что-то, наверное, припоминая. Глаза у него светло-голубые, носик утопал промеж полненьких щек.
— Что же нам с тобой делать, Витюша? Рановато ты к нам на завод попал. Рановато!..
И вдруг ребенок испуганно прильнул к Алексею и обнял за шею.
"Сирота ты, Витя, — к горлу подступила спазма. — Круглый сирота. Сейчас мы кому-то поручим заняться тобой. Надо прежде всего в гороно позвонить, проконсультироваться. Ну и дела…"
— Алексей Иванович, разрешите мне взять его к себе, — неожиданно для себя попросила Полина. Она пристально смотрела на Алексея. — Не найдется мать — усыновлю… Только разрешите уйти сейчас с работы. Девочки меня подменят. И завтра… один день. Думаю, место в детяслях для Витеньки найдется. В случае чего к самому Слесареву пойду… Сиротиночка ты моя! — И она взяла ребенка, прижала к себе, стала целовать.
У мальчика снова округлились глаза, но не заплакал.
— Полина Николаевна, я ведь не начальник цеха.
— Тогда попросите Вербина, чтоб отпустил меня. Объясните, что к чему. Он вас послушает. Вы же к нам назначены.
В иной ситуации подобные действия Полины не вызвали бы такого удивления, но сейчас брать ребенка, когда ее мать больная… Лучше бы его в Дом малютки определить.
— Хорошо, я поговорю с начальником цеха. Думаю, отпустит. Тут особый случай.
Алексей поднялся на второй этаж, но не прошло и минуты, как снова спустился вниз.
— Только что началась планерка, — сказал он, обращаясь
"Хорошенькое дело, еще не вступил в должность, а уже с работы отпускаю", — подумал Алексеи.
Отказать Полине он по мог. Полина из тех людей, что за чужую беду слезы прольет, а за свою и слова никому не проронит.
Уже у дверей красного уголка Алексей остановился. Вышло так, что он начал службу с опоздания на планерку. Но не мог же он пройти мимо ребенка. Надо было, конечно, представиться до планерки. Правда, хоть это и не армия, но все-таки как посмотрит на опоздание Вербин. Порядок есть порядок. Говорят, он крутым бывает. Нет, надо идти, не торчать же вот этак целый час.
Он открыл дверь, ведущую в красный уголок.
— Разрешите?
— Пожалуйста! — сказал начальник цеха и посмотрел на часы. — У нас планерка начинается ровно в двенадцать!
Вербин поднялся, вышел из-за стола, подошел к Алексею и подал руку. Рука у него твердая, сильная.
— Коваленко Алексей Иванович, мой заместитель, — представил он Алексея инженерно-техническому персоналу. — Прошу любить и жаловать. Кое-кто его уже знает. До этого работал инженером-испытателем. А впрочем, пусть сам коротко расскажет о себе.
— А что рассказывать… Окончил автодорожный институт. Затем строил ВАЗ, где поначалу и работал. Третий год как здесь. Начал у Пономарева начальником смены, потом инженером-испытателем.
Алексей умолк. Вербину понравилась краткость.
— Вопросы будут? — спросил начальник цеха.
— У меня есть вопрос, — сказал Олег Кубата. — Коммунист?
— Член партии. На ВАЗе вступил.
Алексей взглянул туда, где сидела Татьяна. Он первую заметил ее. Она как-то вся сжалась и сидела в уголке, маленькая, незаметная.
— Еще вопросы будут? — Вербин оглядел бегло присутствующих. — Нет. Познакомимся с Алексеем Ивановичем в процессе работы. Кубата, продолжайте читать статью.
Секретарь комсомольской организации начал читать статью, но не прочитал и двух абзацев, как Вербин прервал его.
— Красиво получается! Из-за нашего цеха стоял сборочный? А кузнечный дал нам вовремя заготовки? Значит, у Болотникова порядок! Мы виноваты! Плохо, когда у корреспондентов такие консультанты.
"В чей же это адрес? — думал Алексей. — Кто сопровождал корреспондента? Фамилии его начальник цеха не называет. А стегает крепко. Возможно, корреспондент кое-где сгустил краски. Иначе не распекался бы так Вербин. Да, этот нагоняй, наверное, относится к самому же Олегу. Ну конечно, к нему. Стоит парень, а пот ручьем бежит. И пока не возражает".
— Буду готовить опровержение, — подытожил он.
— Да не вся же статья неправильная, — наконец отозвался секретарь комсомольской организации. — Правда, кое-где автор переборщил. Но…