Горячие дозы (сборник)

Гоуф Лоуренс

– В то время она уже баловалась наркотиками?

– Очень немного. Пара доз в день.

– И ты привел ее к себе и начал с ней…

Ренделл невольно улыбнулся, вспоминая, что они вытворяли.

– Чем она занималась тогда?

– Работала на радио. В приемной. Сидела за столом при входе, печатала на машинке, отвечала на телефонные звонки и занималась всякой ерундой.

– Всякой ерундой, – повторил Гэри. – Когда вы стали жить вместе?

– С той ночи, когда она впервые пришла ко мне, она осталась. Был конец месяца, ей надо было платить

за квартиру. Я ей сказал, чтобы она забыла об этом. Она так и бросила там все – одежду, продукты в холодильнике, драгоценности. Я дал ей денег, чтобы она купила все взамен того, что оставила там. С работы она ушла.

– Ты купил ей новую одежду и вытолкнул на панель?

– Ей самой это очень нравилось, поверьте мне. Она скучала, сидя дома. И потом, мне очень дорого стоили эти дозы, которые она себе всаживала.

В кабинете было тепло, но Ренделл тянул руки к огню.

– И кроме того, она прекрасно умела делать это самое дело. Вела себя при этом очень естественно. Почему же не воспользоваться этим качеством?

– И ты продолжал спать с ней?

– Ну да, конечно.

– А ты не боялся… заразиться?

– Она была очень осторожна. Всячески предохранялась, вы понимаете, что я имею в виду? За все то время, что я с ней был, самой серьезной болезнью у нее была простуда.

– И ты верил ей?

– Верил?

– В постели.

Ренделл нахмурил брови.

– Когда ты занимался с ней любовью, – пояснил Гэри, – ты верил, что она на самом деле испытывает наслаждение, когда показывает это? Или ты сомневался и думал, что она и с тобой притворяется, как с клиентами?

– Ей никогда не приходилось притворяться, – сказал Ренделл.

Он задумался на момент, стараясь вспомнить в точности, как она выглядела. Оранжевые волосы с зелеными прядями. Или с голубыми? Маленький, с булавочную головку бриллиант, который она любила носить в носу. Он даже удивился тому, как нелегко ему было мысленно воссоздать ее образ.

– Я же сказал вам, что она вела себя очень естественно и могла быть похожей на кого угодно, хоть на такую даму, как Завьера Холландер, хоть на мать Терезу.

– Жаль, что я не был с ней знаком, – сказал Гэри. – Кстати, что вы сделали с телом?

Ренделл не был готов к этому вопросу. Тело Мойры так и оставалось у него в квартире, в ванной комнате. Он пожал плечами.

– Пока ничего.

Гэри подошел к книжному шкафу, взял оттуда тонкий том, открыл его и достал небольшую карту.

– Ты когда–нибудь видел это?

– Что это такое?

– План города и пригородов. Можно найти место, где удобнее всего закопать тело.

– Вот как? – заинтересовался Ренделл.

Он поставил пустой стакан на ковер возле стула и наклонился вперед.

– Лучше всего в парке Стенли, – посоветовал Гэри. – Вполне подходит. А второе, тоже популярное место, это в северном направлении, парк Маунт–Сеймур. Далековато, но место того стоит. Был там когда–нибудь?

– Нет, скорее всего не был, – сознался Ренделл.

Он услышал шаги в коридоре.

Вошел Фрэнк в кожаной куртке с цигейковым воротником. В правой руке у него был большой фонарь на пять элементов.

– Почему так долго? – спросил Гэри.

– Надо было покормить кошек. – Фрэнк подмигнул Ренделлу. – Когда эти маленькие пушистые шарики трутся о мои ноги, я не могу сопротивляться. Просто таю как масло.

– Надеюсь, ты не скормил им цыплят, которые лежат на дне морозильника?

– Я дал им кошачью еду, – ответил Фрэнк, – каждой по банке «Мисс Мяу» и чашечку молока.

– Дал бы им лучше воду.

– Для вас тоже лучше вода. Но каждый раз, когда я вас вижу, вы пьете пиво.

– Пиво для меня как электролит для аккумулятора. При такой физической нагрузке, как у меня, надо менять электролит. Без этого просто нельзя.

Фрэнк кивнул в знак согласия, а сам при этом думал: при чем здесь электролит? И что это Гэри думает о себе, что он – электрическая лампочка?

Гэри сложил план, засунул его между последней страницей и обложкой и поставил книгу на место.

– Батареи о'кей?

Вместо ответа Фрэнк включил фонарь и направил луч света на Гэри, заставив его поморщиться.

– Ну, отправились, – распорядился Гэри.

Они спустились по лестнице и прошли через громадную сверкающую кухню, совершенно лишенную жизни, если только не считать четверки сиамских кошек и приглушенного бульканья машины для мытья посуды. Вышли наружу из задней двери. Был теплый августовский вечер. Темное небо затянуто облаками. Справа от них был просторный двор, мощенный кирпичом и окаймленный яблонями и сливовыми деревьями, слева – застекленная галерея, ведущая к спортивным площадкам и кортам для игры в сквош. Фрэнк вел их по дорожке из розового кирпича, мимо небольшого рыбного пруда, к дальнему концу заднего двора.

– Куда мы идем? – забеспокоился Ренделл.

Вместо ответа Фрэнк толкнул его в спину, заставив споткнуться.

Участок был около ста пятидесяти футов шириной и почти четыреста футов длиной – чуть меньше трех четвертей акра. С домом и надворными постройками он оценивался в пару миллионов долларов. Агенты по продаже недвижимости непрерывно стучались в двери. Гэри приглашал их выпить водки и мартини, даже если они приходили в десять утра. До сих пор ни один из них ничего не добился. Хотя как знать.

В конце двора была узкая немощеная дорожка, отделенная рядом шестифутовых кедров. Здесь было темно, сюда не достигал свет уличных фонарей. Луч фонаря прошелся по забору, а потом остановился на чем–то, что напоминало огород, где правильными рядами росли низкие зеленые растения.

– Сейчас покажем тебе что–то, – пообещал Гэри.

Фрэнк схватил Ренделла за руку. А Гэри взял какую–то палку или даже вилы. Лицо Ренделла сразу стало влажным и липким. В ухо ему залетел комар. Он шлепнул себя по щеке. Фрэнк свел его с дорожки, и они пошли по мягкой сырой земле. Ренделл чувствовал ее запах. Споткнувшись, он чуть не упал.