Горящие сердца
Шрифт:
Они еще долго беседовали, не зажигая света. Вместе позвонили по вертушке в обком, первому секретарю.
Было уже темно, когда они вышли из райкома. Баразов подвез Бориса Петровича к гостинице. Наутро геолог должен был выехать в Нальчик. Сам Батыр спешил в «Голубые озера».
...Ясная ночь. Звезд высыпало столько, что, кажется, нет в мире ничего, кроме звезд да луны над вершиной Дыхтау, да мерцающих в лунном свете снежно-ледяных вершин, застывших в тишине. И куда-то в звездную бесконечность убегает лента дороги. Батыру хочется послушать тишину, хочется, чтобы не нарушал ее шум
Собрание кончилось поздно. Торопиться домой уже нечего — там давно все спят. Имеет секретарь райкома, в конце концов, право немного помечтать и полюбоваться звездами?.. Звезды вздрагивают и мерцают, будто живые глаза неба. Которая из них Темирказак — Полярная звезда? Говорят, она ярче всех. Батыр хорошо знает звезды «в лицо», а вот названий не знает. Есть ли там жизнь и разумные существа? Может, и есть: ведь миров этих бесконечное множество, и среди них огромные — в тысячи раз больше, чем Земля. А ведь уже не далек тот день, когда мы узнаем о звездах гораздо больше, чем знаем сегодня. Его сограждане уже летают в космос. Не за горами, наверное, и полет на Луну, а там — на Марс, потом... Как интересна жизнь грядущих поколений! Наши деды не знали, что такое автомобиль, не говоря о самолете, а внуки полетят к звездам. Какое, черт возьми, потрясающее время!
Борис обходит машину, проверяет скаты, потом снова садится за руль. Батыр все стоит и думает. Когда он, спохватившись, идет к машине, то видит, что шофер задремал. Пускай отдохнет, жалко будить. Баразов присел на обочине.
Бориса разбудил шум тяжело подымающейся вверх по дороге грузовой машины. Борис быстро включил и тут же выключил фары. Грузовик проехал с непогашенными огнями.
— Видал ты его, а? — сказал Батыр, усаживаясь на свое место.
— Видал. Он шел со светом, рассчитывая, что среди ночи о таком нарушении никто и не узнает. Ну что, поехали, Батыр Османович?
— Поехали, поехали!
Миновали придорожный аул. В свете фар на мгновение мелькнула рыжая шерсть лисы.
— В курятник пробирается! — рассмеялся Борис. — Здесь лисы частенько кур таскают, а по лисам стрелять нельзя — Шохай не велит.
— Стало быть, хозяева с Шохая, а не с лис должны ответа требовать.
— Потребуешь с него! Он свой лес да зверей в лесу прямо обожает, не лесничий, а заячий пастух. Только и делает, что пересчитывает своих лис да зайцев, вся у него и радость.
— Ну, это как раз неплохо. Все бы так относились к своему делу!
Они уже у дома Баразова.
— Когда завтра приезжать, Батыр Османович? — спрашивает Борис.
— Завтра — не знаю, а сегодня, как обычно, к шести утра, — отвечает Баразов, отпирая калитку. — Второй час ночи, брат!
Вот и еще один день прошел. Батыр, стараясь не шуметь, ложится в постель и думает о том, что, к сожалению, многое осталось несделанным...
3. СЕРДЦА ТРЕХ
Вот и настоящая осень пришла в горы: зарядили холодные дожди, всюду слякоть, грязь. Ветер клонит вниз верхушки деревьев. Они не поддаются, выпрямляются, а ветер налетает с новой силой. Деревья
Подходит к концу так называемый полевой сезон у геологов. Работа у них нелегкая: изо дня в день по горам, по ущельям, все лето в неусыпных трудах — и ничего... Никаких результатов. Зато потом, вдруг, в один из самых обычных дней, приходит удача. Такой день стоит целого года, ради одного такого дня стоит жить, стоит отдавать все свои силы.
Это лето принесло геологам настоящий успех. Разумеется, и раньше группа Потапова трудилась не зря — обширный район в горной Балкарии был изучен серьезно и основательно. И вот наступил тот день, о котором мечтает каждый геолог. Не было предела ликованию наших друзей! Кажется, и сами горы, и солнце, и высокие деревья — все радовалось вместе с ними. Была бы пушка — дали бы салют в честь их открытия. Но у них не было даже двухстволки.
Работали после этого дня с утроенной энергией. Так уж устроен человек — что бы он ни нашел, ему хочется большего. Мечта зовет, манит и гонит его вперед с неослабевающей силой: вон там, за перевалом, говорит она, скрыты еще большие сокровища, иди и бери их... И человек идет все дальше и дальше, к новым перевалам, к новым находкам...
Наступление холодов положило предел поискам. Планы были большие, но волей-неволей пришлось их свертывать.
А уезжать отсюда не хочется. По крайней мере, двоим из трех. Борис Петрович и Валя полюбили места, где пришлось им на этот раз работать, чудесный край и его замечательных людей. Только любовь эта у каждого своя, особая.
Борис Петрович, например, более всего привязался именно к людям. Не первый год работает он на Кавказе и все крепче приникает душой к своим друзьям-горцам. По его мнению, люди они особенные — мужественные в борьбе со стихиями, скромные, простые, бесконечно гостеприимные. Видали вы когда-нибудь, чтобы горец отказал в помощи тому, кто в ней нуждается? Оставит свои дела и поможет человеку. Прекрасное качество!
А Валя Свиридова испытывает любовь иного рода. От этой любви у нее кружится голова. Так кружится, что порой, кажется, вот-вот сорвешься в пропасть с крутого обрыва... Она полюбила славного парня-балкарца. Полюбила за его открытую, чистую душу, за веселый нрав, за горскую удаль. Нетрудно догадаться, кто он. Это Назир.
Что касается Коли Медведева, то он, как известно, тоже неравнодушен к Вале. И поэтому недолюбливает Назира. Он готов сделать что угодно, лишь бы не встречаться с Назиром, не видеть, как радуется Валя каждому его приезду.
Старый геолог все замечает, но помалкивает. Однажды он сказал девушке: «Надо бы перевести нашу корреспонденцию сюда, на новое место. А то Назиру приходится делать большой круг из-за нас». «А может, ему это приятно?» — ответила тогда Валя. Хорошо, что Николая при этом разговоре не было.