Господин следователь 6
Шрифт:
Я старался отвечать лишь на заданный вопрос, не уходя в сторону, чтобы не наловить дополнительных вопросов. Но все-таки, не удержался:
— Осмотр трупа даст нам ответы на многие вопросы. Иной раз бывает, что имя погибшего — пока не говорю, является ли он жертвой злоумышленника, или будет установлено, что это естественная смерть — уточнил я, — так вот, осмотр позволяет нам открыть личность погибшего. Мы установим его пол, возраст, даже социальное положение. По возможности — причину смерти. Но не факт, что видимая глазу причина, действительно является истинной причиной. То, что маскируется под сердечный удар
Виктор Алексеевич слушал внимательно, иной раз кивал, словно соглашаясь со мной. Не будь он моим экзаменатором — приятно иметь дело. А я говорил, но все равно опасался, ожидая каверзного вопроса.
— У вас бывали случаи, когда находили только останки?
— Так точно, — кивнул я. — Как говорится — имело место обнаружение мумифицированного трупа. На обочине дороги был обнаружен труп, позже идентифицированный как тело господина Борноволкова. Нашему доктору удалось определить пол жертвы, его примерный возраст, рост, следы волосяного покрова. На руках отсутствовали пальцы, которые, как удалось определить, были отрублены злоумышленником. В результате удалось установить личность погибшего, что привело к раскрытию преступления.
— Отлично, господин Чернавский! — воскликнул Легонин. Он даже сделал вид, что собирается мне поаплодировать. — Приятно вас слушать. Я очень рад, что соискатели диплома юриста обладают такими знаниями.
— А уж я-то как рад, — хмыкнул я. Стараясь, чтобы прозвучало робко, спросил: — Можно надеяться, что я сдам судебную медицину?
— Считайте, что судебную медицину вы уже сдали, — усмехнулся Легонин. — Более того — я поставлю вам отметку отлично.
Ого! А я же наслышан о «свирепствовании» декана. Выпускники юридического факультета жаловались, что Легонин считает свой предмет едва ли не главным, хотя, спрашивается, зачем судебная медицина юристу, который не будет заниматься уголовным правом, а станет сидеть в какой-нибудь нотариальной конторе или в канцелярии министерства? Подозреваю, что мои знания профессор оценил в три балла, еще один балл накинул из-за отца, а еще один, от щедрот, добавил за знакомство с Федышинским.
— Благодарю вас, — поблагодарил я декана, хотя до сих пор не верил, что первую отметку я уже получил. Как так? Мне до сих пор не выдали никакого документа, типа «направления на экзамены», именуемого «бегунок». Коль скоро человек я не слишком доверчивый, то посчитал, что радоваться пока рано. Нет бумажки, куда должна выставляться оценка, а потом Легонин возьмет, да и передумает.
— Иван Александрович, а не желаете ли стать кандидатом Московского императорского университета? — поинтересовался Легонин.
Кандидат университета — это не кандидат наук, как в моем времени, но все равно — звание серьезное. Вроде нашего «краснодипломника». Не знаю, к чему это мне, но кто же откажется от лишней плюшки? Вон, в нашей «Памятной книжке Новгородской губернии на 1883 год» мой коллега из Кириллова прописан как «Кандидат Санкт-Петербургского императорского университета». Он уже с полгода как чин 10 класса получил, но значится по старому «званию». Точнее — по ученой степени.
— Конечно хочу. Покажите мне такого студента, который не желает
— Вы в каком чине? Ваш батюшка писал, но я запамятовал. Видимо, губернский секретарь, никак не меньше?
— Титулярный советник, — со скромной гордостью ответил я.
— Хм… Титулярный. — протянул Легонин, посмотрев на меня словно бы иным взглядом. — А там, из-под лацкана, у вас какой-то крестик выглядывает? Уж не Анна ли?
Странно. Чиновник чужого ведомства знает про орден, а декан юридического факультета нет. Но все может быть. Ученые — они вообще странные люди. Это я по своей кафедре знаю. Живут они в своем мире, а все остальное для них вроде и не существует. Я сам не такой. Не смогу отрешиться от земного мира, от низменных материй, чтобы заниматься лишь чем-то своим, что мне нравится.
Слегка удивившись, я отогнул лацкан пиджака, продемонстрировав свой крестик.
— Владимир.
Наличие ордена святого Владимира не объяснить наличием влиятельного отца — ни вице-губернатора, ни товарища министра. Да хоть бы и целого министра. Но сейчас я услышу, что для меня и Анны-то много, а тут — целый Владимир. А откуда это он? Что я такого совершил?
Но нет, господин Легонин нелепые вопросы задавать не стал.
— По правде-то говоря, я считал, что степень кандидата позволит вам стать коллежским секретарем… Но, если вы уже титулярный советник, да еще и кавалер в таком юном возрасте, тогда не знаю, чем вас заинтересовать.
Господин декан, мсье ординарный профессор, мистер доктор и прочее. Не стану говорить вслух, что вы меня уже так заинтересовали, что… В общем, не знаю, что и сказать, слов нет. Очень шибко! Нюшка бы уже умерла от любопытства, а вот я, такой молодец, не умер. Но уже близок.
— Виктор Алексеевич, не нужно меня чем-то заинтересовывать. Скажу вам больше — ежели во время сдачи экзаменов профессора проявят ко мне снисхождение, так я согласен на самый простой диплом действительного студента. Выпускник Московского университета — уже счастье.
Легонин улыбнулся и сказал:
— Специально заваливать вас никто не станет. Судя по тому, как вы отвечали мне на вопросы по курсу судебной медицины — экзамены вы сдадите. Да, хотел сказать, что дипломы действительных студентов у нас выдаются последний год. Со следующего, 1885-го станем выдавать диплом 2-й степени. Кстати, по новому университетскому Уставу степень кандидатов тоже отменяют. Но вы еще можете получить. На вашей визитной карточке название кандидат будет выглядеть очень достойно.
— Виктор Алексеевич (хотел сказать — ну, не тяните резину!) вы главное скажите, что нужно сделать? Если что — я готов.
— А если я вам предложу сделать нечто незаконное? — прищурился Легонин. — Вы можете отказаться, это вас ни к чему не обязывает. Скажу больше — свой диплом действительного студента вы получите. Испытание вам, разумеется, придется выдержать, но оно будет чисто формальным.
— Незаконное? — протянул я. — Сразу скажу — на убийство ради диплома я не пойду. На грабеж — тоже. — Подумав, добавил: — Пожалуй, что и на кражу не пойду. Уж слишком несоразмерно будет деяние и награда. Тем более, что из следователей очень плохие преступники. Расследовать преступления мы умеем, а вот совершать — нет.