Господин следователь 6

Шалашов Евгений Васильевич

— Конечно нет, — усмехнулся я. — Уверен, моему большому начальству вообще по барабану, чем станет заниматься следователь провинциального городка, да еще во время отпуска.

— Простите, по чему? — не понял Легонин.

— По барабану означает, что ему все равно, — без смущения пояснил я. — Это я от своей прислуги услышал. У нас с прислугой трудно, пришлось нанимать кухарку — девчонка совсем, болтает всякую чепуху, а я подхватываю. Заразно, понимаете ли.

Бедная Анька. Но на кого списывать свои погрешности? Только на нее. Кота-то у меня нет.

— Интересное выражение, — хмыкнул профессор. — У нас в детстве

было другое — мол, а мне-то раком.

— Тоже неплохо, — одобрительно кивнул я. — Надо запомнить.

Кажется, мы с профессором уже начали нравится друг другу. А он, между тем, достал чистый лист бумаги, придвинул его мне, указал на ручку.

— Так что, Иван Александрович, пишите прошение на имя Его Высокопревосходительства Александра Николаевича Шахова — старшего председателя Московской судебной палаты, тайного советника и кавалера. То, что он сенатор, можно не указывать. Напишите, что желаете во время своего личного отпуска послужить в качестве помощника окружного прокурора. Да, — спохватился профессор, — не забудьте указать, что готовы работать без жалованья. Вы же в отпуске, верно? Если брать без жалованья, то никто вообще не станет ломать голову над вашим устройством и лишними формальностями.

Еще и без жалованья! Но снявши волосы, по голове не плачут. Или наоборот? Авось, батюшка мне компенсирует моральные и материальные затраты. Тем более, если я получу-таки диплом. А диплом кандидата университета — вообще попрошу премию у Чернавского-старшего. Книжек куплю.

— Так, превосходно, — похвалил мое прошение господин Легонин, быстренько пробежавшись по строчкам и опять подтолкнул ко мне бумагу. — Да, укажите свой адрес в Москве. Вам по нему курьера пришлют, сообщат, когда следует выходить на службу.

Я приписал, что временно пребываю в Москве, по улице Большая Ордынка, в доме отставного полковника Винклера, вернул прошение Легонину. Профессор, отложив бумагу в сторону, чтобы чернила просохли, обратил-таки взор на меня.

— Теперь, господин Чернавский, о вас, — хмыкнул Виктор Алексеевич, но опять отвлекся, щелкнул крышечкой часов. — Прошу прощения, в одиннадцать у нас заседание правления университета, но я еще прекрасно успеваю. Скажите, как бы вы предпочли держать испытания — индивидуально у каждого преподавателя или коллегиально?

— Коллегиально, это как? — не понял я. — В том смысле, что я стану сдавать каждый экзамен не одному преподавателю, а двум или трем? Комиссионно?

— Комиссионно бы вы стали сдавать, будь вы обычным соискателем, — усмехнулся Легонин. — Даже пока вы были сыном вице-губернатора, ничего не изменилось бы. Но вы сын товарища министра. Персона, надо сказать, важная. Мы даже обсуждали ваши предстоящие экзамены на заседании факультета. Поэтому и у меня, и у всего профессорского состава такое предложение — вы сдаете экзамены всей коллегии.

— В том смысле — что и министра обижать нельзя, но выдавать диплом дураку вроде и неприлично? — высказал я предположение. — Если сын товарища министра дурак, диплома он не получит, но ответственность несет весь факультет?

А ведь угадал. Ай да я.

— Иван Александрович, но вы меня изрядно удивили, — покачал головой Легонин. — И вашей подготовкой по моему предмету и вообще… Я давно знаком с вашим батюшкой. Он очень умный и порядочный человек. Но с вами познакомился лишь сегодня. Не скрою — ожидал

самого худшего, но вы произвели отрадное впечатление. Будь вы студентом, я бы вам этого не сказал, но соискателю — можно. Так вот, хочу сказать, что сегодня начал думать о детях важных персон гораздо лучше, нежели раньше.

— Это вы зря. Наверняка я просто исключение из общих правил, — не утерпел я. Но как утерпеть? Себя не похвалишь — ходишь, словно оплеванный. Спохватился, спросил: — Все-таки, коллегиально — это как? Я стану сдавать двадцать один экзамен всем преподавателям факультета?

— Экзаменов у вас теперь значительно меньше, — сообщил Легонин добрую весть. Вытащив еще один лист бумаги, принялся делать заметки. — Так… Судите сами — судебную медицину вы уже сдали на отлично. Еще сдали гражданское право, гражданское судопроизводство, историю философии права… Если историю философию, то еще и энциклопедия права, их у нас ведет один преподаватель… но вам это неважно. Сколько уже получается?

Я слушал навострив уши. И чего это я всегда думал, что не умею считать? Если надо — то умею.

— Пять экзаменов.

— Совершенно верно. Шестой — статистика — это под вопросом. На хорошо-то вы ее сдали, а на отлично? Ну, подумаю. Финансовое право… В принципе, судебному следователю оно особо и не к чему, тем более, что в прошлом вы математик… Будем считать, что вы и его с сдали.

— Значит, останется четырнадцать экзаменов, — вздохнул я.

— Но четырнадцать — это же не двадцать один? — задал резонный вопрос Легонин и я с ним был абсолютно согласен. Но все равно, четырнадцать экзаменов — это много, а я пока не понимал, как их стану сдавать? Но Виктор Алексеевич уже начал объяснять:

— Ваше испытание будет выглядеть так. Вы сдадите все четырнадцать экзаменов в один день. Предстанете перед нашей коллегией, вам будут задавать разные вопросы, вы на них отвечать. Согласны?

— Э-э-э, — жалобно проблеял я. Но взяв себя и собственный язык в руки, прокашлялся и спросил: — А это реально?

— Разумеется, — бодренько отозвался декан. — Как я вам сказал, диплом кандидата вам обеспечен. Понятно, что вы это не станете афишировать лишние подробности?

— Безусловно. Не скажу, что я слишком умный — вы мне сегодня польстили, но не дурак.

Вот-вот… Я же худо-бедно работаю следователем. Начни рассказывать о том, как декан юридического факультета собирается принять экзамены у соискателя взамен того, чтобы тот две недели побыл помощником прокурора, никто не поверит. Все, о чем мне сказал Виктор Алексеевич происходит за закрытыми дверями. А экзамены у меня станут принимать все преподаватели. Так что, лучше молчать.

— Так вот, господин Чернавский, — продолжил профессор. — Пусть ваши экзамены и станут принимать чисто формально, но вопросы вам задавать станут. По богословие, например. И наш латинист любит задавать каверзные вопросы, будут вопросы по полицейскому праву, по уголовному. Но все на уровне студента первого курса, а то и гимназиста. Главное, чтобы не явился Василий Осипович Ключевский. Обычно он не приходит, но вдруг? Профессор любит задавать вопросы по западникам и славянофилам. Он-то у нас прожжённый западник и славянофилов не любит. Мой вам совет — не спорьте, даже если вы ярый славянофил и квасной патриот. Конечно, плохую отметку я потом исправлю, имею право, но зачем нам это?