Господин следователь. Книга восьмая
Шрифт:
[1] Яганово — село неподалеку от Череповца.
[2] Будь наш ГГ постарше, он бы сказал — «Санта-Барбара», да и только. Автор пытался смотреть этот сериал. Посмотрел несколько серий, потом уехал учиться на полгода, а по возвращению обнаружил, что в жизни героев сериала ничего не изменилось. Вывод: не стоит затягивать книжные серии, а иначе они превратятся в «Санта-Барбару».
[3] Также, как герой Ролана Быкова в фильме «Служили два товарища», определил в герое Высоцкого бывшего
офицера —
Глава 2
Юные помощники полиции
— А кто такой Ракожор? — спросил я, оглянувшись на пристава.
— Есть у нас один бирюк, — скривился Ухтомский. — Живет в халупе на берегу, рыбу круглый год ловит, тем и питается.
— Он своего друга утопил и ракам скормил, — сообщил Тоха Легчанов, а его рыжий дружок уточнил: — А раков он в трактир продавал. Раки толстенные были, покупали хорошо.
Интересные новости. И кличка крутая. Но подробности узнаю попозже, не горит.
— Адрес Ракожора известен? — поинтересовался я.
— Известен, — кивнул пристав в сторону берега. — Вон, избушка стоит.
— Сходим потом, навестим, — кивнул я. Посмотрев на рыжего, спросил: — А вас как зовут, молодой человек?
— Алексей Смирнов, — важно ответил тот.
Ну вот, еще один Смирнов. Наверняка, в техническом училище еще пара-тройка Смирновых наберется.
Мальчишек пора отпускать. Нечего им без дела шляться. Основное они сообщили, я их в лицо знаю, адреса записаны. Официально допрошу позже, в кабинете.
— Что ж, молодые люди, — многозначительно сказал я. — Спасибо вам за помощь. Хочу заметить, что вы сегодня проявили немалое мужество. Теперь вам домой пора. Переоденетесь, позавтракаете, а там на занятия. Родителям все расскажите, предупредите, когда курьер повестку принесет к следователю — пусть не пугаются. Еще попрошу — повспоминайте, вдруг что-то упустили? Авось и вспомните.
Про себя подумал, что надо выяснить — практикуются ли в этой эпохе какие-нибудь награды добровольным помощникам правоохранительных органов? Грамота, например, или благодарственное письмо? Пусть мальчишки и не помогли выявить преступника, но благодаря им тело женщины оказалось на берегу, а полиция узнала о случившемся достаточно быстро. А ведь «александровцы» могли попросту убежать.
Я пожал руку вначале Алексею Смирнову, потом Анатолию Легчанову.
— Господин следователь, а нам нельзя с вами? — задержал будущий механик мою руку в своей. — Любопытно бы глянуть, как вы допрашивать станете.
— А как же уроки?
— У нас первые два занятие — сокольская гимнастика. Вы нам бумажку напишете, что мы помогали расследованию.
Ай да молодцы педагоги в Александровском техническом училище! Внедряют в жизнь то, что еще только-только проявляется в России — занятия физкультурой. А на физру, как я хорошо знаю, любят ходить далеко не все.
— Как же будущий
— Какой пистолет? — в один голос спросили мальчишки.
— Мало ли — пираты нападут или бунт на борту, — деловито сказал я.
— Какие у нас пираты? У нас только обезьяны лазают.
Про «обезьян», что обезьянами-то и не были, а являлись ловкими воришками, догонявшими баржи на лодках, а потом быстренько забиравшимися на борт и ворующими все, что можно, я наслышан. Но пока еще ни одного воришку не поймали и ко мне не доставили. Пиратов на Шексне и на Волге и на самом-то деле нет. Были когда-то, но всех повывели. Но это не повод не знать стихи Гумилева.
— Стихи знаете?
— Какие?
— А вот такие — про капитанов и бунт.
И я продекламировал четверостишие еще не родившегося поэта:
— И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет[1].
— Ух ты, а остальное? — вытаращил глаза рыжий Смирнов.
— Остальное сами прочтете, когда училище закончите, — строго произнес я, разворачивая Алексея в сторону города. Не стану подталкивать парня в спину. Сказал лишь: — Если бы капитан занимался гимнастикой, тогда и пистолет бы вытаскивать не пришлось — одному бунтовщику в ухо, второму — пяткой в челюсть, а остальные сами испугаются и в трюм спрячутся.
Парни собрались уходить, но напоследок рыжий пустил-таки «парфянскую стрелу»:
— А наш Тимка Сорокин за вашей Ленкой в прошлом году ухаживал!
— Что?! — взревел я. — А ну, стоять!
Кажется, от моего рыка не только мальчишки присели, но и пристав Ухтомский, а наш эскулап, закончивший осмотр, замер на месте.
Сделав шаг вперед, положил руку на плечо рыжего и спросил:
— Что там за Тимка Сорокин?
— Так он уже училище закончил, с прошлого года на пароходе ходит, — испуганно сообщил мальчишка, а его друг — который лысый, поспешно уточнил: — Он только один раз на катке Ленке Бравлиной ремешок на коньках помог затянуть.
— И что за пароход, на котором этот Тимка ходит? — продолжал я допрос, хотя нужно было заниматься чем-то другим, более важным. Куда там!
— Не наш пароход, а рыбинский, до Астрахани ходит.
— Рыбинский — тогда ладно, — слегка успокоился я.
Ишь, какой-то малолетка моей Леночке помогал ремешок на коньках затягивать! Может, он еще и до башмачка дотрагивался? И, вообще, что за дела? Какой-то кадетик когда-то цветок дарил, теперь еще и механик?
— А что бы вы с Тимкой сделали? —полюбопытствовал рыжий. — Побили бы?