Господин следователь. Книга восьмая
Шрифт:
То, что после трех лет комы придется восстанавливаться, догадался. Это только Ума Турман, пролежав в коме невесть сколько времени, почти сразу начала
— А почему вы меня вначале по имени назвали? — поинтересовался я.
— Думала — может вы меня вспомните.
— А мы знакомы?
— Я же соседка ваша, — пояснила молодая докторша. — Вы со своей девушкой в однокомнатной жили, а я рядом, в двушке, с родителями. До вас там ваша бабушка жила, я ее тоже помню. Вы поселились, когда я школу заканчивала. Мы с вами на лестнице все время здоровались, даже однажды представлялись друг другу. А ваша Лена мне как-то раз ноутбук ремонтировала. Я еще удивилась — позвонила по объявлению, а мастер по соседству живет.
А, вспомнил. Барышня была, наша соседка. Но я даже не знал, как ее зовут. Может
— А с девушкой моей что?
— Почти два года сюда приходила, навещала. Потом попросила, что если… то есть, когда из вы комы выйдете, ее поняли и простили. Она из квартиры съехала, куда — не знаю.
М-да…
— Анна Игнатьевна, вы генералу позвонили?! — услышал я мужской голос. — Он просил — чтобы сразу, как сын из комы выйдет, ему сообщили.
— Пыталась, но связи нет. Я матери пациента сообщила — она сама с мужем свяжется.
Генерал? Это в той жизни мой отец генерал, пусть и гражданский, а тут полковник. И почему связи нет? Или, пока я в коме был, что-то стряслось?
И голос врача отчего-то знакомый. Напоминает голос Абрютина.
— Анна Игнатьевна, у вас кроме Максимова и другие больные есть. Хорошо, что в сознание пришел.