Гостиница
Шрифт:
– Но ты должен платить свою цену! – напомнил Мальчик, чувствуя подвох.
– Торговля идет до тех пор, пока не состоялся акт передачи товара, – глубокомысленно-поучающим тоном заметил предводитель. – Тем более что обстоятельства изменились…
– То есть? – спросил Мальчик.
– То есть выяснились некоторые пикантные подробности твоей биографии… Я давно хотел побеседовать именно с тобой, и ни за что не откажу себе в этом удовольствии.
– Сначала отпусти кота!
– Всенепременно, – расплылся в улыбке атаман, – но он еще чуть-чуть потерпит… Правда, котик?.. Ровно столько, сколько ты его будешь здесь держать.
– Ну, давай… Чего тебе нужно? – огрызнулся Мальчик. – Грязный изувер.
– И еще учти, – ухмыльнулся атаман, – что за каждое неверное твое слово будет расплачиваться котик…
С этими словами он плашмя ударил ножом кота по голове. Кот забился на распятии…
– Итак, поднимем первый бокал этого благородного напитка, который обычным демикам не по карману даже понюхать, – начал тост предводитель, нюхая стопку и героическим усилием воли изображая на физиономии блаженное выражение: – О, какой букет!.. Так поднимем же его за нашего благородного гостя, посетившего сиротскую юдоль мира нашего в его минуты роковые. – И он поднял стопку, приветствуя Мальчика. Чувствовалось, что его собутыльники не понимают тайного подтекста, который оратор явно вкладывал в свои слова, но им для веселья, вдруг их обуявшего, вовсе этого и не требовалось. Они лихим ржанием и расплывшимися в ухмылках физиономиями ободряли своего атамана и с явным нетерпением ждали окончания его речи, чтобы опрокинуть в себя этот таинственный напиток. Общего веселья не поддерживала только Девчонка, хотя тоже держала стопку в маленьких ручках. В ее лице прочитывалось тревожное ожидание.
– И не только поднимем, – заключил тост предводитель, – но и опустим в наши страждущие глотки эти пьянящие глотки солнца!
И он со смаком мелкими глотками выпил коньяк. Собутыльники же его, в основном, жадно заглотили содержимое стопок и какое-то время сидели, непонимающе выпучив глаза и хватая ртами воздух. Демосу отпускались напитки пониженной крепости, дабы опустить процент содержания алкоголя в крови народа. Девчонка выпила коньяк, не спеша. Похоже, он ей не очень пришелся по вкусу. Но тут юные винолюбы перевели дух и набросились на закуски.
Атаман, откинувшись на спинку «трона», с усмешкой смотрел на Мальчика.
– Не желаете ли принять участие в трапезе, ваше преосвященство?
Мальчик отрицательно помотал головой, сжимая кулаки.
– А в первое пришествие Христос, свидетельствуют евангелия, не брезговал ни хлебами, ни винами…
– Во-первых, я не голоден, – поморщился Мальчик, будто услышал фальшивую ноту. – А во-вторых, Христос тут ни при чем…
– Как же, как же ни при чем?! – нарочито экзальтированно воскликнул предводитель, между делом не забывая закусывать. – А как же иконка у нас в углу?! И бабка, и мать-дура молятся на тебя, надежды и обиды свои тебе несут, молитвы обращают, а ты, вот те на – ни при чем… Как вам это нравится? – обратился он к своей веселой компании.
Мальчик вдруг обнаружил, что пацаны как-то уж чрезмерно серьезно вглядываются в него. От этих взглядов ему стало неуютно.
– Ну как, усекли, на кого вы сегодня посмели поднять свои грешные лапы? – грозно спросил атаман. – И чья десница покарала вас за это?..
Пацаны растерянно переводили взгляды с атамана на Мальчика и обратно.
– О чем ты?! – спросил Мальчик. – Я ничего не понимаю!..
– Принесите ему иконы! – приказал предводитель
Тот мгновенно соскользнул со стула и исчез в темноте.
– Разлейте по второй! – раздался очередной приказ. Разлили.
Тут из темноты выскочил пацан со стопкой фотографий.
– Расставь на столе, чтоб ему видно было, – распорядился атаман. Перед заинтригованным Мальчиком расставили десять фотографий, и ему сначала показалось, что перед ним страницы их семейного альбома. Первая – он во младенчестве, последняя – прошлогодняя, когда ему исполнилось девять лет. Но почти сразу он понял, что эти фотографии никогда не были в семейном альбоме. Атаман этих юных мерзавцев прав – перед ним типичные иконы: над головой обязательный нимб, на заднем плане – сине-черное небо со стилизованными звездами, а на его фоне – улетающий ввысь белый шпиль Гостиницы с крестом на острие, которого у реальной Гостиницы никто еще не видал… Но чья-то фантазия разглядела на этом шпиле крест.
«Не хватало изобразить на нем еще и распятого Христа!» – мысленно усмехнулся Мальчик. И вдруг ему стало не по себе. Кроме нелепости всей этой наивно-религиозной символики, он вдруг уловил в череде икон-фотографий зловещий намек-ожидание: «Расти, расти, мальчик… Рано или поздно ты будешь распят…»
– Ну как, впечатляет? – усмехнувшись, поинтересовался атаман-философ.
Мальчик молча кивнул и непроизвольно выдохнул:
– Фу, чушь какая!..
– Но-но-но!.. Поосторожней, Иисусик!.. – сузил глаза атаман. – Тот, кто называет надежды миллионов несчастных чушью, рискует быть растерзанным этими миллионами!..
– Или распятым, – добавил Мальчик. Атаман внимательно посмотрел на него, как бы переваривая услышанное, и повторил, соглашаясь:
– Или распятым… Но это не один хрен: в первом убийстве – беспросветность отчаяния, во втором – свет надежды… Однако предлагаю второй тост: – За прозрение Мессии!..
Они выпили. Мальчик почувствовал, что теперь пацаны смотрят на него иначе. С серьезностью и любопытством, с ожиданием и опаской… И с помутнением во взоре, но это, скорей всего, от коньяка.
А предводитель их вальяжно откинулся на троне, зажал между ног кошачье распятие и, ухмыляясь, поглаживал кота по голове, пальцем почесывая ему за ушком. Кот безумными глазами воззрился на Мальчика… Где и когда он видел этот взгляд?!..
– Видишь, как зырят? – мотнул головой атаман в сторону своих собутыльников. – А недавно с кулаками набросились…
– Но при чем тут я? – с искренним удивлением спросил Мальчик.
– Ах, какие мы наивные! – всплеснул руками атаман. – Знать мы ничего не знаем и ведать не ведаем!.. Ну, конечно же, не от мира сего…
– Да о чем ты, в конце-то концов?! – вскричал Мальчик.
– Надо же, – покачал головой атаман, – похоже, действительно, ни фига не фурычит… Ты что, не сечешь, что на тебя весь Город молится?! Говорят, что не только наш Город, но и весь мир…
– Первый раз слышу!
– М-да… – покивал атаман. – И про собственное «непорочное зачатие» ты, разумеется, не слышал…
– Не слышал.
– Ну, в это еще можно поверить. Мамаши свято хранят секрет нашего зачатия. Не исключено, что он им и самим в полной мере не известен… Как наша Мария Магдалина, – повел он головой в сторону Девчонки, – подзалетит рано или поздно, а откуда ей знать, от кого, когда сеятелям несть числа…