Государево дело
Шрифт:
– Значит, так тому и быть! Замуж, так замуж. Ты, братец мой любезный, скоро женишься, хозяйку новую в терем приведешь, а мне что же вам мешать… вот две свадьбы и сыграем!
– Так не готово же ничего, – развел руками Вельяминов.
– Это у тебя вечно ничего не готово, а я своё приданное уже давно соткала, да сшила.
– Эва как! – покачал головой Никита и взглянул на будущего зятя, даже с какой-то жалостью. – Ну, коли так, совет вам да любовь!
Ради такого дела, окольничий велел холопам принести жбан медовухи и так хорошо попотчевал новоявленного родственника,
– Ещё вчера, может и побежала бы, а сегодня, нет!
Веселый звон колокольчика возвестил школярам, что время их мучений миновало и можно немного отдохнуть от скучных наук и непонятных вокабул. Шесть тяжелых дней заполненных учением закончились и впереди воскресенье, которое, впрочем, все проведут по-разному.
Местные, вроде Куракина и прочих москвичей, отправятся домой к родителям, заждавшихся своих чад. А таким как Анненков и в выходной день придется провести в школе, ибо никого из родных у них в столице нет. Но, всё одно, занятиями им досаждать не будут, кормить-поить не перестанут, а из обязательных дел разве что молитвы, но это дело Божье – его не миновать.
– Никишка, а хочешь ко мне в гости? – неожиданно спросил Анненкова Ванька Пожарский, с которым они крепко сдружились в последнее время.
– Хочу, – не раздумывая ответил тот. – А тебя не заругают?
– С чего бы? – искренне удивился тот. – У меня матушка знаешь какая добрая! Поди, уж и пирогов велела холопкам напечь…
Пирогов Никишке хотелось, ибо казенные каша да квас надоели уже хуже горькой редьки, а никаких иных разносолов не предвиделось. Однако в каком качестве он пойдет в гости к приятелю, ровней или прихлебателем?
– Не-а, – помотал головой мальчик. – Сегодня баня, постираться надоть, отмыться опять же, а то, чего доброго, вши заведутся…
– Нешто ты думаешь у нас в усадьбе бани нет? – искренне удивился Ванька. – Да не меньше чем в школе, к тому же еще и свежесрубленная. От новых бревен знаешь как духмяно? И на каменку не водой плеснут, а квасом малиновым, и веники не с березы, а дубовые, да можжевеловые.
– Ишь ты, – покачал головой Анненков. – Хорошо живете!
– Слава Богу, – отозвался приятель и продолжил уговоры: – А кто не любит париться, можно мылом обойтись.
– Чем?
– Ну, мылом, какое купцы из полуденных стран привозят.
– Ну, ладно, – решился, наконец, тот. – Пойдем. Авось-либо не погонит меня твой батюшка!
– Да ты что! – даже обиделся немного Ванька. – Он у меня знаешь какой?
Дмитрий Михайлович, несмотря на свой суровый вид, оказался человеком не злым. Узнав, что младший сын привел в дом дружка, он велел позвать их обоих и стал расспрашивать, что да как.
– Никита Анненков я, из орловских боярских детей, – робея, представился мальчик.
– Отец где служит?
– Сирота я, боярин. А старшие братья на заповедной линии государеву службу правят. Татар да ногайцев стерегут.
– Погоди-ка, отрок, это выходит Иван Анненков твой старший брат?
– Верно, господин.
– Добрый
– Благодарствую боярин.
– Не меня благодарить надо. Помни отрок, за Богом молитва, а за царем служба не пропадает! Ну а теперь ступайте в баню, пока не остыла. Как говорит государь – в здоровом теле – здоровый дух!
– Mens sana in соrроrе sano, – тут же перевел княжич.
– Чего? – недоуменно сдвинул брови Дмитрий Михайлович.
– Это по латыни так будет, про дух и здоровье, – охотно пояснил отцу сын. – Славнейший муж – Децим Юний Ювенал эдак сказывал.
– Ишь ты, – расплылся в улыбке князь. – Хорошо коли наука впрок идет. Ну-ка повторите-ка ещё разок.
– Mens sana in соrроrе sano – avis rаrа [37] , – запинаясь повторил Никишка, латыни пока не понимавший, но ухитрившийся запомнить слова учителя.
37
Mens sana in соrроrе sano – avis rаrа. – Полностью латинская поговорка звучит так: – В здоровом теле, здоровый дух – редкая удача.
– Экие молодцы!
Договорив, князь протянул сыну руку, а пока тот почтительно целовал её, шепнул на ухо:
– Вели Авдотье чистую пару белья дать твоему приятелю.
– Всё исполню батюшка.
Потом вдоволь напарившихся сорванцов усадили за стол и принялись потчевать, причем старая боярыня оставила мужа и старших сыновей и сама подкладывала проголодавшимся школярам лучшие куски.
– Худенькие какие стали, – причитала она, – в чём душа только держится, ведь одна кожа да кости!
Потом их чистых и осоловелых от съеденного уложили спать вместе на полатях, после чего они сразу задрыхли и не проснулись даже к заутрене. Видимо княгиня пожалела школяров и взяла этот грех на себя.
– Ваньша, просыпайся! – услышал чей-то шепот Никишка и осторожно приоткрыл глаза.
Рядом с ними стоял молодой человек в нарядном кафтане с золоченым двуглавым орлом на груди, в котором он сразу признал старшего брата своего приятеля – княжича Петра Пожарского, служащего в царских рындах.
– Ваньша, вставай, – продолжал теребить он младшенького, но тот лишь нечленораздельно мычал и пытался сильнее завернуться в рядно. [38] – Да, просыпайся же ты лежебока!
– Что случилось? – не выдержал Анненков.
– Да так, дело у меня к нему, – уклончиво ответил Петька, очевидно, не желая посвящать в свои замыслы посторонних. – Пособить надо…
– Холопам прикажи, – недовольным голосом буркнул младший брат, и попытался зарыться головой в подушку, но не тут-то было.
38
Рядно – одеяло.