Государево дело
Шрифт:
– Да, но её муж явно опять что-то замышляет.
– Он всю дорогу что-то замышляет, – скривился я как от зубной боли. – Но Анастасия Никитична – родная сестра Филарета! Оно мне нужно сейчас с патриархом погавкаться?
– Конечно, – поспешно согласился Корнилий, – но она была не единственной. Эти слова повторили ещё несколько человек.
– Скажи их имена Ивану Никитичу, пусть займется. А заодно может и сестрице своей мозги вправит.
– Полагаю, он слышал этих людей не хуже меня.
– Точно. Он ведь сидел неподалеку… ладно, утро вечера мудренее. Давай посмотрим, примет
– Как вам будет угодно.
Тем временем, пока камеристки и служанки разоблачали Катарину для сна, она принялась расспрашивать Машку.
– Дитя мое, вам понравилась свадьба?
– Да, Ваше Величество, – односложно отвечала та.
– Вы, наверное, тоже мечтаете о красивом женихе и пышной церемонии?
– Нет, Ваше Величество.
– Отчего так?
– Мне ещё рано думать о таких вещах.
– Вы, несомненно, правы, но я слышала, что в вашей стране принято выдавать замуж совсем юных девушек.
– Это так, но я всё равно не тороплюсь.
– Похвальное благоразумие. Но ведь про вашу подругу Алену нельзя сказать, что она вышла замуж слишком рано. Впрочем, князь Щербатов весьма видный молодой человек и, кажется, принадлежит к местной аристократии, не так ли?
– Именно так, – скривила губы девушка.
– Но вам он не нравится?
– Не слишком.
– Вероятно потому, что вам больше по сердцу один из молодых стольников, что прислуживали сегодня нам во время пира?
– Ваше Величество несколько преувеличивает, – смутилась Маша.
– Разве? А мне показалось, что вы встречаете его ухаживания более чем благосклонно. Неужели это пустое кокетство?
– Вовсе нет, моя госпожа, – вспыхнула Пушкарева. – Просто дело в том…
– И в чем же?
– Видите ли…
– Смелее, милочка. Обычно из вас не приходится вытягивать слова клещами.
– Дело в моем происхождении, Ваше Величество. Князья Пожарские – Рюриковичи, а я дочь простого стрельца, сумевшего выдвинутся на службе у нашего государя. Дмитрий Михайлович – боярин и один из богатейших людей в царстве и никогда не даст своего согласия на подобный брак.
– Вот оно что, – задумалась царица. – Однако, мне казалось, что до того, как мой супруг стал царем, князь Пожарский вовсе не имел такого значения как сейчас, не говоря уж о богатстве. Это так?
– Простите меня, Ваше Величество, я простая девушка и вовсе не разбираюсь в таких вопросах…
– Полно, милочка. Да, вы невысокого происхождения, это верно, но вместе с тем благоразумны и рассудительны. А уж полковник Пушкарев… кстати, он точно ваш отец?
– Нет. Он женился на моей матери и усыновил нас с Глашей. Это моя старшая сестра.
Тем временем, камеристки закончили свою работу и с поклонами удалились, оставив царицу с её юной придворной наедине. Катарина, несмотря на то, что в спальне было жарко натоплено, зябко повела плечами и присела на кровать. Маша вопросительно взглянула на неё, и хотела было попросить разрешение удалиться, но наткнулась на цепкий и внимательный взгляд госпожи.
– Вам ещё что-нибудь нужно, Ваше Величество?
– Нет, пожалуй. Хотя… скажите, как давно вы знаете государя?
– Очень давно. Я была ещё совсем маленькой,
– И он перевез вашу семью в Москву?
– Именно так.
– Хорошо, ты можешь идти.
– Доброй ночи, Ваше Величество.
Катарина проводила её глазами и крепко задумалась. Иоганн нисколько не скрывал, что, будучи лишен общения с собственными детьми, очень привязался к этой девочке и потому оказывал ей и её семье покровительство. Но только ли в этом всё дело? Несмотря на маску лихого вояки, бабника и авантюриста, её муж был вовсе не так прост. Совсем не редко за его, на первый взгляд, спонтанными поступками скрывался хитрый замысел и просто дьявольская расчетливость. Что-то во всей этой истории было не так, но что именно?
– Вы еще не спите, моя госпожа? – прервал её размышления чей-то шепот.
– Почему ты так задержалась, Ингрид? – не поворачивая головы, спросила царица.
– Ваш благородный супруг пожелал навестить детей, – пробурчала нянька принцессы Евгении.
– Разве они ещё не спали?
– Разумеется, спали. Но он все равно прошел к ним.
– Но, зачем?
– Откуда мне знать. Он по очереди поцеловал их, поправил одеяла, немного посидел и только потом отправился к себе.
Это была ещё одна странность Иоганна Мекленбургского. Большинство аристократов и владетельных особ в Германии и Швеции весьма мало занимались воспитанием собственных детей, перекладывая эти обязанности на нянек и нанятых учителей. А он, несмотря на занятость, старался находить время, чтобы поиграть с ними, рассказать какую-нибудь занимательную историю или хотя бы поцеловать перед сном. Такое поведение более приличествовало какому-нибудь простолюдину, а не наследнику древнего рода, увенчанному сразу несколькими коронами. И об этом тоже следовало поразмыслить.
Для девиц находящихся в услужении у царицы в Большом дворце было отведено несколько горниц. Одни в них жили постоянно, другие, такие как Пушкарева и Вельяминова останавливались там только когда ночевали в Кремле. Вот в одну из таких комнат и направлялась сейчас уставшая за долгий день Маша. Осторожно ступая, чтобы никого не потревожить, она тихонько проскользнула в дверь и присела на кровать.
Помещения для фрейлин были откровенно тесноваты. В небольших каморках ютились, как правило, три-четыре девушки. Больше кроватей там просто не помещалось, а если по каким-то причинам нужно было разместить больше народу, то спать им приходилось либо по очереди, либо располагаться на сундуках, лавках или даже полу. Собственных холопок для ухода за одеждой и прочих нужд им не полагалось, но можно было за небольшую мзду нанять дворцовых.
Если русские боярышни и дворянки могли время от времени отдыхать от всего этого у себя дома, то немкам и шведкам приходилось тяжко. Отчего между ними нередко вспыхивали недоразумения. Правда, правящая железной рукой своими придворными царица Катарина терпеть не могла свар, так что сор из избы фрейлины старались не выносить.
– Это ты, Мария? – сонно пробормотала соседка Кайса, одна из немногих шведок с которой они могли считаться подружками.
– Да, я.
– Государыня вернулась?