Готамерон. Часть I
Шрифт:
— Ты лучше позови остальных, — попросил Оливер.
Анабель оглянулась, заметив, что Альбрехт уже стоит рядом. Миранда тоже была поблизости, разглядывая старинную фреску. В руках у нее был зажженный факел, которым чудачка зачем-то коптила то место, где была голова Нисмасса.
— Дай сюда мешок! — послышался у входа писклявый голосок Павла. — Я буду собирать паучьи грибы. Они отцу тоже нужны.
— Не боишься гулять по кладбищу один? — после короткого молчания прозвучал заботливый голос Шанти.
— Меня защитит владыка Нисмасс! А вас кто сбережет? Старина Ниргал?
«Уж
***
Сойдя по ступеням в каменный тоннель, Шанти поежился. По вспотевшему телу пробежал приятный холодок. Впереди он заметил неглубокую нишу с рыхлыми костями. Скелет женщины лежал под истлевшим саваном, скрестив руки на груди, сохранив позу благодаря натянутой коже. С потолка хлопьями свисла паутина, оплетая узловатые дельты корневищ, пробивавших каменную кладку. Прикрыв нос рукой, он решил пока дышать через рот, но вскоре понял, что в том нет надобности. За четырнадцать лет внутренности давно сгнили, кожа и мясо засохли, да и крипта не была наглухо запечатана.
За спиной звучала тяжелая поступь Альбрехта. Миранда шла последней и с любопытством глядела по сторонам. Оливер к тому времени ушел далеко вперед и осматривал ниши, время от времени поминая Ниргала. Шанти не покидало чувство, будто его приятель в этот раз ищет что-то особенное, ведь не зря же наверху он посулил все грибы им.
— Прежде чем дотронуться до мертвеца, поднесите к нему факел, — напутствовал Альбрехт, снимая с высохшей кисти золотой браслет. — Некоторые могут притворяться.
— Поверить не могу, что мы это делаем, — прошептал Шанти, глядя на беззубую леди, укрытую остатками шелкового платка. — За такое преступление на материке могут даже казнить.
— Я и сам не в восторге, пирожок, — уже шепотом произнес бородатый пастух. — За последние годы Оливер чересчур осмелел.
— Что ж ты его не припугнул?
— А зачем? Там в лощине я тебе правду сказал. Лишнее добро лишним не бывает. Все равно рано или поздно кто-нибудь сделал бы это за нас. Если уж представился шанс, не упускай. Дают — бери. Как говорится, руби с плеча, пока голова горяча.
Шанти боязливо оглянулся и произнес еще тише:
— Ты повторяешь слова Болдера, а он лежит сейчас где-то рядом.
В ответ Альбрехт криво усмехнулся, но в глазах его не было прежнего задора. Чем дальше они уходили, тем ниже опускался свод, и тем больше из него торчало корней. Они свисали с потолка точно бахрома, заставляя идти в полусогнутом положении. Холод становился все крепче. Шанти на ходу застегнул жилет, с опаской посматривал на трещины, сквозь которые в тоннель ссыпалась земля. Смотрел по сторонам, время от времени поднося факел к высохшим скелетам. Дрожащее на ветру пламя освещало провалы их глазниц и приоткрытые рты с лопнувшими губами, из-под которых торчали стертые зубы. Мертвецы лежали в полуистлевших мантиях из ткани и паутины, сложив руки на груди. Альбрехт и Оливер время от времени наклонялись к ним, избавляя от драгоценностей, которые ссыпали в мешки.
— Но что если Орвальд иногда посылает наемников проверять кладбище? — спросил он. — Не мог же барон
— Выбрось это из головы, парень. О мертвецах никто не вспоминает, но все их боятся, — откликнулся Альбрехт. — Старые кладбища тем и хороши, что на них можно спрятаться от кого угодно.
Вслед за Оливером он вышел на развилку, за которой коридор разделялся на три узких тоннеля. По всей видимости, дальше располагались камеры предков. Шанти заглянул в правый тоннель, поводив факелом вдоль стены. Роскошный склеп вроде этого он грабил впервые, но погребальные пещеры, в которые они с Оливером спускались, немногим отличались от него. У входа чаще хоронили дальних родственников. В глубине же крипты, в специальных залах лежали те, ради кого гробницы и были выстроены. Как раз там и хранились подлинные сокровища.
Наблюдая за приятелем, Шанти понял, что сейчас он предложит им разделиться и не ошибся. Оливер повернулся, собираясь что-то сказать, но Анабель его опередила. Девушка сорвалась с места и, подскочив к одной из ниш, вытащила из рук мертвеца овальный черный камень.
— Смотрите, что я нашла! Бола! Настоящая бола!
Крестьянка показала им главный волшебный инструмент чародеев. Вырезанная из куска черной слюды, бола с легкостью умещалась на ладони. В центре ее был выгравирован серебристый узор в виде дома, забранного в зубчатое кольцо.
— Безделушка, — равнодушно констатировал Оливер. — Это бола путешествий, завязанная на домене. Наверное, кто-то из предков Орвальда использовал ее, чтобы быстро возвращаться из города.
— Значит и я смогу перемещаться!
— Ты — нет. Умрешь раньше, чем проделаешь половину пути. Без должного запаса энергии тебя наизнанку вывернет.
Анабель посмотрела сначала на болу, потом на него. Обычно парень знал, что говорил. Во всяком случае, в магических делах он разбирался лучшее любого крестьянина. Оливер протянул руку, собираясь забрать черный камень, но Анабель спрятала ее за пояс.
— Она моя! У меня хватит сил. Может, когда-нибудь я…
— Что? Станешь колдовать? — рассмеялся Оливер. — Боле все равно — сильная ты или слабая. В каждом из нас есть божественная искра — огонь, дарованный Нисмассом. Когда заклинатель использует магию бол, этот огонь начинает иссякать. Если колдовать без подготовки — просто задохнешься. Растаешь, как угасающая свеча.
— Лучше выбрось этот хлам, — посоветовал Альбрехт, — а еще лучше — продай кому-нибудь из нисмантов, например, мастеру Тамадану или Янусу. Для крестьян такие штуки опасны.
Пастух хотел еще что-то добавить, но внимание его привлек новый предмет. Шанти только и успел заметить, как бородач, отбросив дубину, стрелой помчался в соседний коридор.
— Меч! Вот это меч!
Растолкав остальных, Оливер бросился следом, выкрикивая, что меч должен принадлежать только ему. Потом, правда, так же быстро угомонился. Шанти выглянул из-за угла, различив два силуэта в оранжевом свете факелов. Альбрехт держал в руке длинный клинок с расписной гардой. Молодой крестьянин стоял рядом, осматривая другие ниши. «Вот еще одно доказательство», — подумал он. Оливер тут явно неспроста.