Говорящая с Нами

Ерова Мария Александровна

— Лора, очнись, умоляю… — Прошептал он, касаясь её бледной щеки своей холодной ладонью.

Это было почти невыносимо…

— Эй, призрак. – Обратился к нему вновь мистер Клабан. – Я знаю, что ты здесь. Поищи там, на полке, записную книжку моей бабки. Небольшая, старинная в кожаном переплёте… Боюсь ошибиться в расчётах…

Через минуту обозначенная книга уже лежала перед охотником, а Джозеф с огромной долей недоверия вновь взирал на труды мистера Клабана. И эта доля стремительно поднимала планку.

«-Это лекарство точно поможет Лоре?» —

появился новый вопрос, старательно выведенный на муке.

— Откуда мне знать?! – Возмутился охотник за призраками. – Я что, каждый день реанимирую свихнувшихся девиц, ударившихся головой?! Но не беспокойся! Я сделаю всё, чтобы она не примкнула к вашей бесовской армии бестелесных! Вообще-то у меня на неё большие планы. На живую.

Он самодовольно скривился, думая, что заставляет Джозефа злиться. Но тот просто не обращал на его болтовню никакого внимания. Сейчас его беспокоила только жизнь Лоры. И он готов был молиться, каким угодно богам, и уступить право на её любовь кому угодно, лишь бы девушка пришла в себя.

* «Каспер — доброе привидение» («Каспер, который живёт под крышей») / Casper – мультсериал США

Глава шестая. Конец и начало.

Муж был нежен с ней, и даже слишком. Питер любил её, пусть неумело, но зато искренне всем сердцем, и он уж точно не был виновен в том, что ответных чувств Эбби не испытывала.

Нет, ни словом, ни делом она не показывала ему это, стараясь быть прилежной, послушной женой. Но внутри выли волки отчаяния, и с каждым днём становилось всё тяжелее.

Теперь они спали вместе, в отдельной комнате, и родители, довольно улыбаясь, искренне радовались новоприобретённой дочери, и счастью своих детей.

Кажется, все вокруг были довольны и счастливы, кроме самой Эбби.

— Матушка, — как-то раз осмелилась попросить она. – Покажи мне то место, где вы меня нашли. Я хочу ещё раз попытаться вспомнить…

Пожилая женщина, с горечью улыбнувшись в ответ, отложила в сторону корзину с фасолью, которую она перебирала.

— Милая, — она подошла к девушке, и ласково положила руку на едва округлившийся живот. – Теперь это ни к чему. Тебе нужно думать о будущем. Оставь прошлое в покое. Если оно не желает к тебе возвращаться, то так тому и быть.

Отчего-то девушке захотелось разреветься.

«Но там настоящая я!» — хотелось закричать ей, но вместо этого она лишь кисло улыбнулась в ответ.

Иногда ей снились сны, мутные, непонятные; люди, которых она не знала и знала одновременно, события, даты. И, хуже всего, никогда не покидавшее её чувство вины, словно она была в чём-то виновата. А ещё тоску – по кому-то, кого вспомнить она не могла, но и забыть тоже не получалось. Память прикосновений была жива, едва заметные касания рук, жаркие сопряжения губ…

Тот мужчина был дорог её сердцу, намного дороже, чем муж, Лорейн понимала это на уровне подсознания, и тайно жалела о своей утрате.

Порой девушке начинало казаться, что ей достаточно будет услышать своё настоящее имя, произнесённое родным голосом из прошлого,

чтобы вспомнить всё. Но никто здесь, даже она сама, не знала его звучания. И приходилось мириться с настоящим.

А ещё ей с каждым днём становилось тяжелее ходить, и начала болеть спина – росший в её чреве ребёнок уже сейчас доставлял Эбби немало хлопот. Катрина же в предвкушении скорой радости шила детские вещи, ей не терпелось понянчить внука, и даже когда бедняжка Эбби совсем слегла, это не убавило задора будущей бабушки.

— Потерпи, дитя, — повторяла она. – Ещё немного и малыш появится на свет, а ты освободишься от тяжкого бремени.

Но Лорейн словно предчувствовала, что не всё так просто – живот болел нестерпимо, и в конце концов у неё открылось кровотечение.

Питер пытался быть с ней рядом, как всегда, молчаливый, но на этот раз с глазами, полными ужаса – он любил свою жену, и ему вовсе не хотелось её терять.

Но Катрина, запасшись ветошью и тёплой водой, выпроводила его за дверь – мол, не мужское это дело присутствовать при родах. Но Лорейн уже тогда было всё равно. Её лоб покрылся испариной, а боль стала совершенно адской, и она уже не сдерживаясь, кричала во весь голос, и замолчала лишь когда совсем обессилила.

Ребёнок не торопился наружу, и Катрина чего только не делала, чтобы облегчить её страдания, сама же Лорейн, кажется, уже сдалась – настолько велики были её мучения.

И вот наконец-то раздался первый слабый писк малыша, и Катрина, измотанная, но счастливая поднесла его к лицу матери, чтобы показать ей это чудо, но было слишком поздно.

Лорейн, обмякая, недвижимо смотрела куда-то в сторону уже невидящими, но всё ещё широко распахнутыми глазами. Она не слышала ни первого крика своего ребёнка, не знала, какого он был пола и здоровым ли родился…

Сердце бедной девушки не вынесло ни физической, ни душевной боли.

И Лорейн умерла, так и не вспомнив, кто она такая…

Глава седьмая. лЕкарство и лекАрство.

Когда «зелье», так старательно растолчённое мистером Клабаном, было готово, он, подумав, достал из нагрудного кармана фляжку, и, откупорив крышку и сделав пару глотков из неё, на глазок долил в ступку немного содержимого, пахнувшего алкоголем и травами.

— Хуже не будет. – Довольно сообщил он, не видя возмущённо-удивлённых глаз призрака, смотрящего на него в упор. – Мисс Беррингс просто обожает этот бальзам, он должен придать ей силы…

Джозеф не пытался спорить, внимательно наблюдая за дальнейшими действиями мистера Клабана.

Тот достал откуда-то стерильный бинт, отрезал кусочек и выложил на него пропитанное влагой бальзама содержимое ступки. Затем он подошёл к Лоре, и бесцеремонно надавив большим и указательным пальцами одной руки ей на щёки, другой выжал несколько капель экстракта из самодельного мешочка с травами в приоткрывшийся рот девушки. И потом долго не отходил от неё, всматриваясь в лицо мисс Беррингс, не убирая своей ладони от её щеки, нервируя этим Джозефа.