Говорящая с Нами

Ерова Мария Александровна

— А ну-ка развяжи свою руку! – Потребовала она у охотника.

— Нет. – Попытался отмахнуться он. — Тебе не понравится…

— Развяжи.

Лора, уже одетая в джинсы и футболку (в компании двух мужчин ей претило быть полураздетой, в одной ночной сорочке), поднялась и направилась прямиком к охотнику, не взирая на протесты и Джозефа, и самого Мэтью.

И последнему ничего не оставалось, как протянуть ей руку, наспех замотанную пожелтевшим и напрочь промокшим бинтом. Мистер Клабан лежал на самодельной подстилке из сшитых медвежьих шкур, и выглядел

вовсе неважно.

Лора, вначале взглянув на его бледное, покрытое потом лицо, осторожно начала разматывать бинт. И вскоре её взору предстала жуткая воспалённая рана, язвами растёкшаяся по ладони и тыльной её стороне, как змея, переползая на запястье и, опоясывая, тянувшаяся по предплечью к плечу, однако, до него не доходившая.

Гной вперемешку с лимфой зрелыми бутонами выглядывал из очагов воспалённых кратеров кожи, ярко-красной у краёв раны и синюшной на неповреждённых участках.

— И ты молчал? – Девушка перевела возмущённый взгляд с ужасной раны Мэтью вновь на его лицо, он же лишь неопределённо передёрнул плечами. – Надеюсь, в этом доме есть антибиотики?!

— Я предпочитаю лечиться травами. – Начал было он, но тут же нехотя признался. – Но да, я вколол уже себе один. Вчера.

— Вчера?! – Продолжила возмущаться Лора. – А чего ты ждёшь сегодня?!

— Когда вы отвернётесь! – Психанул Клабан. – Я не хочу показывать свою слабость при ненормальной девице из заброшенного особняка и её дружке-призраке. К тому же, я в порядке. Могу и потерпеть…

Лоре захотелось ударить этого упрямого осла. Вот просто взять и со всей силы махнуть ему по щеке ладонью. Услышать звонкий звук, награждающий тупость и глупость этого невозможного человека. И просто разрядиться.

Но она сдержалась.

— Скажи, где лекарство? Я сделаю тебе укол.

— Я сам. – Клабан поднялся, и, покачиваясь, сделал шаг по направлению к своей сумке. – Я…

Его пошатнуло, и Мэтью, не удержавшись, рухнул на пол.

* * *

Лора, убирая использованный шприц назад в упаковку вместе с пустой стеклянной капсулой, огляделась в поисках антисептика и бинта, но Джозеф, всё это время находившийся рядом – он и помог девушке уложить мистера Клабана на его лежанку, вдруг отвлёк её, указав на воспалённую руку охотника:

— Лора, взгляни. Это не обычная рана. Не просто укус животного…

Девушка ещё раз, с плохо сдерживаемым ужасом, перевела взгляд на конечность мистера Клабана, и проследила за указательным пальцем призрака – тот вёл им над язвами, словно слагая в воздухе невидимый узор.

Узор…

— Что ты хочешь этим сказать, Джоз?

— Когда мёртвый пёс вцепился ему в руку, — начал пояснять призрак, — животное повредило охотнику лишь кисть – я видел его рану, и могу поклясться, предплечье повреждено не было. Посмотри, все эти язвы словно слагают один рисунок и тянутся вверх по руке… не к добру это.

Их взгляды встретились, и предчувствие беды больно кольнуло сердце девушки.

— Соль… Разведи соль… — Прошептал мистер

Клабан, приоткрыв глаза.

И Лора поняла, что он от неё хочет. Это могло помочь – омыть рану концентрированной солёной водой. Джозеф отошёл в сторону, чтобы не мешать. Увы, во всех делах, касающихся соли, он не был Лоре помощником.

Глава одиннадцатая. Возвращение в особняк Шерли.

Мурашки побежали по всему телу девушки, прохладной волной растекаясь по коже, и Лора могла поклясться — ничего приятнее в жизни она просто не ощущала. Прикосновения холодных губ вызывали в ответ жар в её теле, невесомые касания пальцев разжигали пожар, и она застонала, пробуждаясь, ощущая приятную тяжесть колена на своих полусогнутых ногах. И на этот раз она не могла ошибиться: это был Джозеф.

— Доброе утро, моя любовь. — Выдохнул он ей в лицо фразу, что с минуты их знакомства Лора мечтала услышать, в сотнях вариантах, представляя себе их первое совместное пробуждение в одной кровати. — Прости, я не сдержался и разбудил тебя.

Девушка, с трудом справляясь с дыханием, силилась улыбнуться в ответ, не желая, чтобы он прекращал столь волнительное занятие, как утренние поцелуи с целью её пробуждения.

— Прошу, не останавливайся… — растеряв всякое благоразумие, прошептала она. — О, Джоз…

— Эй, я ещё жив! — Раздался откуда-то с пола голос мистера Клабана о котором, признаться, Лора сумела совершенно забыть. Как и о причинах, по которым они здесь оказались. — Смею вам напомнить, что вы двое сейчас лежите на МОЕЙ кровати, и если вы решили заняться чем-то непристойным (хотя чисто физически я этого представить не могу), то должен вас разочаровать: я против. Да-да, мисс Беррингс, я всё слышу. Хоть только и в вашем исполнении…

Джозеф, уткнувшись лбом в смущённую покрасневшую щёку Лоры, тихо засмеялся.

— Я надеялся, он пробудет в отключке ещё хотя бы пару часов…

— Как ваша рука, мистер Клабан? — Чтобы замять неловкость, поспешно спросила девушка.

— Великолепно. — Чуть раздражённо ответил тот. — Гораздо лучше, чем моё растоптанное самолюбие. И всё это благодаря вам, мисс Беррингс. Вы вылечили мою руку и разбили моё сердце.

— Не преувеличивайте. — Сухо парировала Лора, хотя ей в действительности было стыдно за своё легкомысленное поведение, пусть и спровоцированное нежной страстью Джозефа. — Вы живы, а значит, с вашим сердцем всё в порядке, чего не скажешь о руке. Я сейчас же осмотрю её.

Она поднялась, пригладив на ходу волосы и сонно зевнув.

Клабан прищурено смотрел на неё, как всегда, решая, какую очередную похабную шуточку отпустить в адрес девушки, но её волновало другое: есть ли улучшения.

И они были.

Всего лишь за ночь язвы затянулись, и припухлость спала. Но тем отчётливее проступил замысловатый синюшный рисунок, опоясывающий кисть и предплечье мистера Клабана. Линии, напоминающие тонкие ветви дерева или стебель вьюна, стали отчётливее и словно ушли вглубь кожи. Это было ужасно завораживающим зрелищем.