Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники
Шрифт:
Если Батум не имеет первостепенного значения, то следует обсудить, какие второстепенные выгоды предоставит нам его приобретение. Наступательных действий порт этот, по весьма многим соображениям, существенного значения для нас иметь не может, так как не заключает в себе условий исходного пункта, для коих бы то ни было серьезных движений в глубь Турции. В оборонительном отношении Батум, оставаясь в пределах Турции, представляет неприятелю ту выгоду, что, пользуясь близостью нашего черноморского прибережья, он может весьма скоро высадить десант между Поти и Сухумом и даже далее до Новороссийска, — как доказала нам кампания прошлого года. Но невыгода эта будет существовать лишь до того времени, пока на Черном море нет у нас своего флота. Необходимо,
Переходя к коммерческому значению Батума, нельзя не согласиться, что при устройстве удобного искусственного порта в Поти, Батум потерял бы для нас нынешнее свое значение — как убежище для судов в непогоду. Затем подлежит к рассмотрению вопрос: что будет выгоднее для нас и дешевле — устроить ли надежный порт в Поти, находящемся на 100 верст ближе Батума, к Кутаису и Тифлису, или же, перенеся Потийский порт в Батум, соорудить от Орпири, по весьма трудной для работ местности, необходимую ветвь железной дороги? Мне кажется, что от подробного обсуждения этого вопроса на основании данных, которыми в настоящее время я не располагаю, в значительной степени зависеть будет окончательное определение того значения, которое может иметь для нас приобретение Батумского порта.
Продолжение ветви железной дороги по берегу моря совершенно немыслимо, ибо такое направление на всем пространстве было бы в случае войны открыто доступу неприятеля.
Можно с достоверностью предположить, что даже при решении вопроса в пользу Батума центральное и более близкое расположение Поти к пунктам сбыта заставит нас, рано или поздно, устроить также там порт, дабы избегнуть излишней 100-верстной платы за провоз товаров.
С присоединением Батума отходят к нам Кобулет и часть Лазиста-на. Враждебные нам и воинственные наклонности племен, населяющих вышеназванные труднодоступные местности, известны как из прошлых, так и недавней войны. Удержание этих полузависимых даже от Турции племен в повиновении неминуемо вызовет занятие края войсками и в мирное время, что будет также сопряжено с новыми расходами.
Не имея под рукою материалов, я затрудняюсь представить Вашему Высочеству в настоящей краткой записке статистические данные как о населении Аазистана, так и другие сведения, столь необходимые при более детальном рассмотрении возбужденного вопроса.
Если бы, согласно конфиденциально сообщенному мне сведению в письме начальника штаба армии, решено было возвратить туркам санджаки Баязетский и Алашкертский, то в таком случае, гарантировав неуклонное выполнение оттоманским правительством 16-й статьи Сан* Стефанского договора, придется провести границу от Караургана до Перли-дага, как обозначено на представляемой карте, и затем исправить нынешнюю пограничную линию нашу в Эриванской губернии близ озера Балык-гель.
Таким образом, если бы признано было неизбежным подвергнуть изменениям границы, обусловленные Сан-Стефанским договором, то при проектируемом мною, в общих чертах, разграничении, мы приобретаем:
1) Первоклассную крепость Карс — оплот Азиатской Турции; крепость эта, при некотором приспособлении и сокращении линии ее обороны, может сделаться совершенно недоступною для неприятеля и послужит нам твердым опорным пунктом. Владение Карсом освободит нас от нескончаемых работ по укреплению Александро-поля — местности, не созданной для крепости и стоившей нам в течение последних 30-ти лет громадных денежных затрат.
2) Все пространство между Александрополем и Карсом (Шура-гель), которое по хлебородности бесспорно считается житницею Анатолии; присоединение этой территории значительно удешевит запод-рядные цены на хлеб и зерновой фураж по довольствию закавказских войск.
3)
4) Значительные сосновые леса на Соганлуге отойдут в наши пределы, что весьма важно при отсутствии леса на всем Карсском плоскогорье и в пограничных наших уездах.
Граф Лорис-Меликов.
О значении приобретения Вотума для России. Записка генерал-адъютанта графа Аорис-Меликова. 27 апреля 1878 года // Материалы для описания русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Кавказско-Мало азиатском театре. Т. V. Тифлис, 1909. С. 135-137.
№ 16
ЛОРИС-МЕЛИКОВ О ЗАКУЛИСНОЙ СТОРОНЕ ВОЙНЫ
&
«Совершившееся на прошлой неделе в Петербурге торжественное открытие памятника войны с Турцией 1877—1878 годов сопровождалось таким невежеством и невниманием к прошлым моим заслугам, что вот уже 8-й день, хотя и стыдно сознаваться в этом, не могу отделаться от гнетущего меня чувства досады и раздражения. Взялся я сегодня за перо и хочу высказать Вам, дорогой мой Николай Андреевич, свою печаль, надеясь, что от изложения своего горя на бумаге, авось, полегчает на душе. Ко дню открытия памятника приглашены были в столицу все награжденные в прошлую войну Георгиевскими крестами или золотым оружием. Приглашение последовало и ко мне. В ответном письме к военному министру я уведомил его, что по состоянию моего здоровья я лишен возможности предпринять в настоящее время года поездку в Петербург, а потому не могу, к прискорбию, принять участие в предстоящем торжестве. За сим я был уверен, что в день открытия памятника от Самодержца нашего или же от его дядюшки — шутовского фельдмаршала Михаила Николаевича последует ко мне, как одному из главных деятелей прошлой войны, приветственная телеграмма с выражением сожаления, что болезнь воспрепятствовала мне принять участие в общем военном празднестве — ничего подобного не совершилось, и я был забыт в полном значении этого слова. Даже на обеде, бывшем в этот день у Михаила Николаевича и опубликованном в газетах, хозяин провозгласил целый ряд тостов, бережно не упоминая моего имени...
Между тем, казалось бы, что я имел некоторое право на внимание. Право это основано на несомненных фактах, своевременно опубликованных в газетах и во всех периодических военных изданиях; следовательно, оспариванию не подлежащих. Не коснусь я в настоящем изложении подробностей войны, а ровно хранящихся у меня письменных документов, которые могут послужить ценнейшим материалом для иллюстрации закулисной стороны всего происходившего на войне. Материалы эти попадут в печать в более удобное, чем нынешнее, время и ознакомят русское общество с возникновением как на Азиатском, так, вероятно, и на Балканском театрах войны, неурядицами и самодурством, благодаря безнаказанности членов Императорской фамилии и неразлучно сопровождающей их сволочной камарилии.
Возвращаясь снова к памятнику. Он сооружен из орудий, отбитых в прошлую войну у неприятеля.
Всех орудий было взято 886. Из них 503 взяты войсками действующего в Азиатской Турции корпуса, находившегося со дня открытия войны по день заключения мира под моею командою1. Состав корпуса доходил в сентябре 77 г. до 104 тыс. человек.
В списке всех георгиевских кавалеров русской армии я, по сроку получения ордена Св, Георгия 2-й степени, имею честь стоять пер– выму исключая, конечно, членов царской армии, находящихся у нас вне закона и пользующихся не общечеловеческими, а божественными правами.