Гранды. Американская сефардская элита
Шрифт:
Вторая жена Аарона подарила ему девять детей, и когда один за другим члены этого многочисленного семейства достигали брачного возраста, подходящих партнеров приходилось искать среди сефардов Ньюпорта и Нью-Йорка, которые к этому моменту уже почти все были родственниками. Паутина внутрисемейных браков стала еще теснее. Одна дочь Лопеса вышла замуж за Туро, две дочери Аарона вышли замуж за мальчиков Гомесов, которые были друг другу троюродными братьями и племянниками Даниэля Гомеса, еще одна вышла замуж за Хендрикса (который уже был родственником Гомесов), а еще одна стала Рахель Лопес-Лопес, выйдя замуж за своего двоюродного брата. Две другие девушки Лопес вышли замуж за одного и того же мужчину, Якоба Леви. Это произошло, когда господин Леви, овдовевший от одной девушки Лопес, женился на ее младшей сестре. Этот брак был не столько династическим, сколько головокружительным по степени пересечения различных Леви. Поскольку у Леви были дети от обеих жен, его браки сделали его детей троюродными братьями и сестрами. Чтобы еще больше запутать запутанную
Неизбежным результатом этих браков стало то, что главы семейств, Аарон Лопес и Даниэль Гомес, были тесно связаны как семейными, так и деловыми отношениями, даже несмотря на то, что они не разделяли взглядов на дореволюционную политику. В течение многих лет они переписывались между Нью-Йорком и Ньюпортом, и большая часть этой переписки сохранилась до наших дней. Хотя Дэниел был старше Аарона более чем на тридцать лет, у них было много общего. Каждый из них писал друг другу в формальном, куртуазном стиле: старший обращался к своему младшему ньюпортскому другу «ваша милость», упоминал «леди вашу жену» и передавал наилучшие пожелания другим представителям «вашего благородного дома».
Гомес и Лопес любили азартные игры, и большая часть их переписки касалась покупки Гомесом лотерейных билетов в Нью-Йорке для Лопеса. Ни тому, ни другому не везло. В августе 1753 г. Гомес писал Лопесу: «Согласно Вашему распоряжению, я купил на Ваше имя два лотерейных билета № 1190 и 1192, которые, может быть, угодны Богу, чтобы быть авантюрными и чтобы таким образом Вы могли получить что-нибудь значительное. Я предъявил Вам их стоимость, которая составляет 3 фунта стерлингов. Ваша светлость приказывает мне выслать Вам билеты, но я не считаю нужным делать это до получения второго заказа, так как в случае их утери Ваша светлость потеряет то, что они дают». Увы, через несколько недель Даниэль Гомес сообщил: «Я послал своего сына узнать о лотерейных билетах, но из-за наших грехов и ваш, и мой билеты оказались пустыми.... Заверяю Вашу Светлость, что сожалею, что им выпала такая маленькая удача. Может быть, Богу будет угодно дать нам лучшую». Однако их молитвы, похоже, остались без ответа. Спустя годы Гомес писал: «В соответствии с Вашей просьбой я купил на Ваше имя лотерейный билет № 77, который будет радовать Вашу милость удачей». А еще через некоторое время он сообщал: «Прилагаю Ваш лотерейный билет, который, к моему сожалению, оказался пустым. Может быть, в следующий раз Бог подарит Вам более удачную судьбу». По всей видимости, Гомес покупал билеты с двойными номерами — 1190, 77, 881, 544, 311, 2200 и т.д. Это была самая лучшая система из всех возможных.
Они постоянно информировали друг друга о семейных новостях. Когда умерла молодая жена Даниэля, которая болела уже много месяцев, он трогательно написал своему другу: «Я не могу выразить словами великую скорбь и печаль, которая сопровождает меня, поскольку Господь послужил тому, чтобы освободить от моего общества и от этого к лучшей жизни мою уважаемую и любящую жену, которая отдала свою душу Творцу 31 мая.... Пусть Великое Величество примет ее душу с добротой и поместит ее с праведными и хорошими... и что она наслаждается вечной Славой, как ее доброе сердце и то, что она была хорошей еврейкой, подтверждают меня в этой уверенности». Узнав о смерти в младенчестве одного из детей Аарона Лопеса, Даниэль написал ему: «Вы выразили надежду, что Ваш маленький ангел поправится, но [мне сообщили], что Бог принял его, и я уверяю Вас, что мы скорбим, как если бы он был нашим собственным, и я посылаю Вашей милости, Вашей жене и остальным членам семьи наше сочувствие и молю Бога, чтобы жизнь, которой недоставало маленькому невинному, увеличилась в Вашей».
При всем своем почтительном отношении к Аарону Лопесу Даниэль Гомес не стеснялся давать ему деловые советы, когда считал это нужным. Так, например, свечной бизнес Лопеса, который был для него чем-то вроде побочного занятия, не принес ему пользы, и он сказал ему: «Мне жаль, что у Вашей Светлости нет лучшего занятия, чем производство свечей. Мой брат Дэвид в прошлом году вложил 240 фунтов стерлингов в зеленый воск и таловое масло, его негры делали свечи, которые он рассылал по всем островам, и они там стоят, без продаж и по очень низкой цене. Обо всем этом я сообщаю Вашей милости.... Вы понесете большие убытки, и если бы Вы могли продать свечи, я бы посоветовал Вам это сделать». Либо Лопес не получил это письмо, либо просто проигнорировал совет Гомеса, поскольку через несколько недель Гомес пожаловался, что Лопес вместо продажи свечей в Ньюпорте отправил их в Нью-Йорк, чтобы Гомес продал. Он раздраженно написал: «Признаю шесть ящиков спермацета и свечей, которые вы прислали мне на шхуне капитана Морроу, которые я получил, и сожалею, что вы прислали этот товар для продажи здесь и обмена на таловое масло, когда вы знаете и все знают, что здесь очень трудно продавать и что таловое масло — это наличные деньги. Я был бы признателен, если бы Вы приказали мне вернуть их Вам, так как я предлагал их разным купцам и ни один не заинтересовался. Я готов служить вам, чем могу, но я не могу сделать невозможного». Однако его гнев быстро прошел, так как через несколько абзацев в том же письме он написал: «Сегодня последний день для лотереи.... Я желаю, чтобы Бог был готов дать Вам какой-нибудь приз....».
В
Не только каждый новый сын, но и каждый новый зять должен был получить какую-то должность во взаимосвязанных семейных предприятиях. И, увы, не все эти сыновья и зятья обладали теми талантами, о которых могли бы мечтать старшие поколения. С этой проблемой столкнулись и Даниэль Гомес, и Аарон Лопес. Сын Даниэля Мозес женился на дочери брата Даниэля, Эстер, — опять же двоюродной сестре, — но ни один из двух их сыновей (двое других умерли в младенчестве) не проявил никаких способностей в торговле пушниной. Исаака-младшего постоянно «жалили» индейцы. «Опять ужалили!» — писал он патриарху, почти радостно, каждый раз, когда это случалось. Есть предположение, что Айзек стал употреблять немного огненной воды, используемой в индейской торговле, чего его дед тщательно избегал. Айзек женился на одной из девушек Лопесов.
Еще более щекотливая ситуация сложилась в семье Аарона Лопеса. Старшая дочь Аарона, Салли, вышла замуж за молодого человека по имени Авраам Перейра Мендес, принадлежавшего к старинной и знатной сефардской семье, обосновавшейся на Ямайке. Во время помолвки старший брат Авраама Мендеса написал Аарону Лопесу: «Выбор моим братом Авраамом Вашей дочери мисс Салле в качестве своей супруги заслужил большое наше одобрение, а также одобрение моей почтенной матери. Приветливость вашей дочери, яркий характер и честь вашей семьи, как в этих краях, так и в древней Португалии, не могут не доставить нам в целом величайшего удовлетворения.... От моего брата неоднократные выражения их взаимной любви должны сделать их счастливыми и приятными для вас, и прошу разрешения вернуть мои поздравления вам и всей вашей хорошей семье с этим радостным событием, желая им всего счастья, которого они могут пожелать, и молиться, чтобы Всемогущий увенчал их своими благословениями....». Были и другие поводы для радости. Салли Лопес была старшей дочерью богатого человека, а Мендесы с Ямайки, хотя и носили древнюю фамилию, остро нуждались в денежных вливаниях. Лия Мендес, мать Авраама, овдовела, имея нескольких детей, и, по словам ее сына, «очень опустилась из-за больших потерь, которые она понесла... состояние, в котором я ее нашел, потрясло меня до глубины души».
Брат Авраама добавил, что он уверен, что Аарон нашел в Аврааме «такие яркие качества, которыми наделены немногие в его возрасте». Он добавил, что, хотя образование Авраама могло оставлять желать лучшего, учитывая уровень формального образования, доступного в те времена на вест-индском острове, его интеллектуальные способности были «заложены природой». Он был уверен, что «с помощью ваших добрых советов из него должен получиться яркий человек». Однако это оказалось не совсем верным.
Аарон решил, что знакомство нового зятя с островом сделает его отличным кандидатом на должность управляющего предприятиями Лопесов на Ямайке, которую до сих пор выполняли несколько несемейных фирм. С самого начала возникли трудности. Во-первых, Абрахам Перейра Мендес, судя по всему, обладал слабым здоровьем. Значительная часть деловой переписки между отцом и зятем касается состояния желудка, ног или головы последнего. Авраам и Салли поженились в Ньюпорте, и вскоре после их возвращения в Кингстон, чтобы приступить к своим обязанностям, Авраам писал Аарону: «Я должен сообщить тебе о своем благополучном прибытии в это место.... не могу сказать, что оно было приятным: меня тошнило весь путь, и я сильно ослабел. При высадке я едва держался на ногах....». Через несколько дней ему стало не лучше, и он написал: «Руки от слабости дрожат так, что я с трудом могу писать». На следующий год он жаловался на «излишество и приступ подагры, от которого я пролежал три недели и теперь нахожусь в самом плачевном состоянии и не могу сесть на лошадь, что отложило мои дела».
Это, конечно, было самым неприятным результатом болезни зятя — дела неизбежно откладывались, и письма Авраама к Аарону полны извинений и оправданий за свою плохую работу. Новости почти всегда мрачные: «Мы потеряли 10 овец.... Черная лошадь выглядит очень плохо.... Поднялся на борт, чтобы осмотреть рабов... большая часть из них — мелочь, а у тех, что покрупнее, возраст на носу.... Плохой успех в получении ваших неоплаченных долгов и отсутствие наличных денег за грузы не позволили мне перечислить их до марта.... Я очень боюсь, что ваши неоплаченные долги не будут собраны, не из-за моей заботы, а из-за неспособности людей.» Тесть предупредил его о некоем капитане рабов по имени Алл, которому Аарон Лопес не доверял. Авраам встретился с ним и, «к моему великому удивлению», нашел его вполне удовлетворительным. Результат оказался катастрофическим. Этот человек оказался полным негодяем. Заключая частные сделки с губернаторами Невольничьего побережья, капитан Олл выманил у Аарона Лопеса прибыль за целый год.