Грани Искажения. 10 мистических рассказов
Шрифт:
– Ну вот, почти приехали, – произнесла Эмили, её голос звучал радостно, но в то же время немного напряженно, словно она сама пыталась убедить себя в том, что всё хорошо. Она бросила на Бена быстрый взгляд, заметив его беспокойство. – Ты что-то не очень рад? Тебе разве не нравится, как здесь?
– Рад, конечно, – ответил Бен, стараясь скрыть свое внутреннее напряжение, и заставить свой голос звучать убедительно. – Просто… какое-то странное чувство. Словно кто-то наблюдает за нами. Как будто нас тут не ждут, или, наоборот, слишком долго ждали.
Эмили, усмехнувшись, покачала головой, и протянула руку к его.
– Ты всегда такой мнительный, – мягко упрекнула она, в её глазах читалось любящее снисхождение. – Не волнуйся. Это всего лишь нервы из-за переезда. Все будет хорошо. Мы просто устали, немного отдохнём, и всё пройдёт.
Но слова Эмили, произнесённые с такой любовью, не смогли рассеять мрачное предчувствие Бена. Он снова посмотрел на дорогу, и тени от деревьев показались ему зловещими, словно тянущимися к ним длинными, кривыми пальцами, стремящимися удержать их в плену этого леса, не дать им проехать дальше. Он чувствовал, что они вторгаются на чью-то территорию, что кто-то наблюдает за ними, и, что этот кто-то совсем не рад их приезду.
Вскоре, после очередного крутого поворота, их взору, наконец, открылся особняк Блэквуд. Он величественно возвышался на вершине холма, словно древний страж, окутанный налетом мрачной печали. Его тёмные силуэты чётко выделялись на фоне серого неба, и казалось, что он был выхвачен из другого времени. Построенный в викторианском стиле, с острыми стрельчатыми окнами, изящными коваными балконами, и массивными дубовыми дверями, украшенными сложной резьбой, он выглядел одновременно завораживающе красивым и пугающе мрачным. Казалось, что он был застывшим во времени, хранящим в своих стенах неразгаданные тайны и печальную историю.
Эмили, пораженная мрачным великолепием дома, медленно остановила машину на широкой площадке, расположенной у подножия холма. Они вышли, и какое-то время, молча, стояли рядом, смотрели на дом, словно очарованные, не в силах отвести от него взгляд. Порыв ветра, пронесшийся между деревьями, завыл как одинокий зверь, прозвучав, словно печальный вздох, словно особняк пытался поведать им свою древнюю историю, свои тайны, свои проклятия.
– Какой он… потрясающий, – прошептала Эмили, восхищенно оглядывая дом, её глаза блестели от волнения, а голос был наполнен восхищением. – Я влюбилась в него с первого взгляда. Это именно то, что нам нужно. Подальше от городской суеты, ближе к природе, вдали от всего, что нас беспокоит, – сказала она, поворачиваясь к Бену, и улыбнулась, пытаясь передать ему своё радостное настроение.
– Да, – пробормотал Бен, словно вырывая слова из глубины своего беспокойства, его взгляд был прикован к темным окнам дома. – Он… величественный. Но меня все равно не покидает чувство тревоги. Словно он не рад нашему приезду. Словно мы потревожили его покой.
– Ну, хватит, – Эмили снова улыбнулась, и слегка сжала его руку. – Ты просто перенервничал. Скоро мы обживемся, всё наладится, и это чувство пройдёт, – попыталась она его успокоить, хотя сама уже начала чувствовать, как в её душе зарождается странное беспокойство. – Пошли, посмотрим, что там внутри, – с трудом выдавив из себя улыбку, она повела его к дому.
Взяв несколько коробок из машины, они, держась за руки, направились к массивным дубовым дверям,
– Ничего себе, – прошептала Эмили, восхищенно оглядываясь, но в её голосе уже проскальзывали нотки тревоги. – Он просто огромный. И невероятно красивый. Я даже не представляла, что он настолько большой.
– Да, – согласился Бен, его голос звучал глухо, а мурашки, словно крошечные муравьи, бегали по его коже, – Но мне всё равно не по себе. Мне кажется, что нас здесь кто-то ждёт. Что кто-то внимательно наблюдает за нами, словно желая оценить наши намерения, и наш страх.
– Ты опять за свое, – слегка раздраженно произнесла Эмили, стараясь, чтобы в её голосе не прозвучало тревоги, хотя сама она чувствовала, как её сердце начинает биться всё быстрее. – Не думай о плохом. Лучше распакуем вещи, и осмотримся. Чем быстрее мы всё разберём, тем быстрее пройдёт это странное чувство.
Они начали обустраивать дом, пытаясь вдохнуть в него новую жизнь, вложить в него частичку себя. Они расставляли мебель, разбирали коробки, развешивали картины, но чувство, что они здесь не одни, не покидало их. Ночью, лёжа в постели, Эмили просыпалась от едва слышного шепота, доносившегося из-за стен, словно кто-то пытался сообщить ей о чём-то, что-то ей сказать, что-то ей рассказать. А Бен видел мучительные кошмары, в которых лица, словно фрагменты чужой памяти, были одновременно и незнакомыми, и до боли знакомыми, словно кто-то пытался прорваться в его сознание, и завладеть его разумом. Он просыпался в холодном поту, и долго не мог уснуть, пытаясь понять, что означают эти кошмары, и откуда они взялись.
Через несколько дней, когда они сидели в гостиной, пытаясь обсудить странные события, которые происходили в доме, со стены, с глухим стуком, упала старая картина. На ней, словно выхваченные из прошлого, были изображены мужчина и женщина в одежде прошлых столетий, с мертвенно-бледными лицами, и холодными, пронизывающими взглядами, полными злобы и ненависти, которые словно смотрели прямо на них, словно пытались заглянуть им прямо в душу. Холодный ужас сковал Эмили и Бена, и они поняли, что в этом доме происходит что-то неладное, что это не игра их воображения, и что это не обычный старый дом.
– Боже мой… – выдохнула Эмили, прикрыв рот ладонью, чувствуя, как по её спине пробегает ледяной холод, и как её сердце бешено колотится в груди. – Кто это? Кто эти люди?
– Не знаю, – прошептал Бен, чувствуя, как учащается его пульс, а ладони покрываются холодным потом. – Но они мне не нравятся. От них исходит какое-то зло, какая-то ненависть, какая-то тьма, от которой мне хочется убежать, но я не могу. Мне кажется, что они здесь не одни, что за ними стоят другие, что нас кто-то выжидает, что нас хотят поймать в эту ловушку.