Грегор и проклятие теплокровных
Шрифт:
— Не только жива, она на троне, Хэмнет, — ответил Живоглот.
— На троне?! — удивился Хэмнет. — А как же…
— Твоя сестра Юдит и ее муж погибли — их убили крысы. Твоя племянница Люкса несколько месяцев назад пропала в Лабиринте. Скорее всего ее нет в живых, — сказала Соловет. — Но у тебя больше нет права скорбеть о них, Хэмнет. Твоя сестра-близнец Юдит… ее муж… твоя племянница — ты отрекся от всех них, когда нас оставил.
Вот это да! Теперь Грегору вообще захотелось провалиться сквозь землю (если такое возможно под землей) — все-таки у таких сцен не должно быть свидетелей.
— Не
— Значит, ты наш проводник? — вмешалась Коготок, нервно дергая хвостом.
— Понятия не имею. А я проводник? — спросил Хэмнет.
— Это слова вашей чокнутой королевы, — хмыкнул Пролаза. — Она сказала, что ты появишься и поведешь нас в Виноградники.
— Она так сказала? А вас-то зачем туда несет?! — удивился Хэмнет.
— «Пророчество крови», никуда не денешься, — ответил Живоглот. — Предположительно Виноградники — это колыбель.
Его зубы тем временем безостановочно разгрызали очередную кость.
— «Пророчество крови»… Да, я отсутствовал слишком долго. Но… но где же Воин?
— А вот перед тобой. Увяз в костях, — сообщил Живоглот.
Грегор, который все еще пытался вытащить ноги из чьей-то грудной клетки, застыл под взглядом Хэмнета. Живоглот не мог выбрать более удачный момент для представления — Грегор чувствовал себя полным дураком.
— Это и есть Воин? Ты уверен? — усомнился Хэмнет.
— Ну да, к гадалке не ходи! Доказано уже двумя пророчествами. И не волнуйся — на самом деле он гораздо толковее, чем кажется на первый взгляд. Хотя и нагловат… Он даже возомнил о себе, будто он яростник.
— Воин, да еще и яростник. Мечта моей матери сбылась, — глядя на Грегора с явной неприязнью, произнес Хэмнет.
Грегор злобно дернул ногой и наконец получил свободу. Он ненавидел сейчас Живоглота за то, что тот во всеуслышание назвал его яростником. Как сказала тогда Вертихвостка? «Яростник — прирожденный убийца»… Кому же хочется быть убийцей? Грегору точно не хотелось. Да он вообще не желал об этом говорить!
— Ну, в джунглях яростник найдет только лишние приключения на свою пятую точку, — сказал Хэмнет. — Надеюсь, ты сможешь держать свою ярость под контролем. — Его слова звучали недружелюбно и даже саркастически.
— А я надеюсь, что ты знаешь, куда нас вести, потому что у меня очень мало времени, — отозвался Грегор.
Этого делать не стоило.
— Не помню, чтобы я давал согласие куда-то тебя провожать, — заметил Хэмнет.
— А я не помню, чтобы о чем-то просил тебя! — запальчиво ответил Грегор.
Он понимал, что обмен колкостями никому сейчас не нужен, но почему-то не мог остановиться.
— Вот и замечательно. Значит, мы друг другу ничего не должны, — кивнул Хэмнет. — Пойдем, Газард.
И он потянул мальчика обратно к ящеру.
Пролаза издал разъяренный рык и повернулся к Соловет:
— Вы, дешевки! Ничтожные твари! Все вы! Вы затащили нас сюда, в этот гадюшник, и для чего?! Твой собственный сын отказывается помогать тебе искать это чертово противоядие!
— Мы не нуждаемся в его помощи, — сказала
— Да тебе ничья помощь не нужна! Для тебя будет правильно и хорошо, если мы все останемся здесь и сгнием в джунглях, — произнесла Коготок.
— Так идите отсюда! Идите, возвращайтесь в свои пещеры! Мы найдем противоядие и без вас, — резко сказала Соловет. — Только потом не скулите под нашими дверьми, что ваши щенки умирают!
— Вот как вы выполняете свои обещания! Тогда вот вам наше — вам тоже несдобровать! — прошипел Пролаза и приготовился к атаке.
Гвардеец, стоявший возле Соловет, схватился за меч, второй гвардеец вскочил на летучую мышь и взмыл в воздух. Коготок заняла позицию рядом с Пролазой.
Грегор понимал, что столкновение неминуемо, а значит, кто-нибудь непременно погибнет.
Но неожиданно один из гвардейцев опрокинулся на спину, а его меч оказался в руке у Хэмнета. Пролаза было дернулся, но Хэмнет метнул меч, который воткнулся в трещину в камне, в сантиметре от крысы. Усы с одной стороны его морды оказались словно сбриты. А когда отклонялся от меча, он навалился на Коготок, та потеряла равновесие и упала. Крысы сцепились в клубок. Когда же гвардеец верхом на летучей мыши спикировал вниз, Хэмнет подпрыгнул, схватил его за руку, в которой был меч, и сдернул на землю. Секунда — и гвардеец лежал животом вниз в беспомощной позе, а его разломанный надвое меч валялся возле каменного валуна. Никто даже пикнуть не успел.
Крысы и гвардейцы очумело крутили головами, пытаясь понять, что произошло. Грегор вообще стоял, открыв рот. Он даже не уловил, каким образом Хэмнету удалось остановить начинающуюся схватку и сделать так, чтобы в ней никто не пострадал, не считая разве что усов Пролазы.
Грегор глянул на Живоглота, который продолжал как ни в чем не бывало грызть косточку, не обращая внимания на разыгравшуюся сцену.
— Я знал, что он обо всем позаботится, — сказал Живоглот, пожимая плечами.
Хэмнет извлек меч из трещины в камне и осмотрел его:
— Ничто не меняется, а?
— Но ты… — сказала Соловет. — Ты изменился. Иначе почему эти крысы до сих пор живы?
Хэмнет перевернул меч лезвием к себе, а рукоятку направил в сторону Соловет.
— А почему ты до сих пор жива? — спросил он.
— Потому что я никогда не избегаю боя, — ответила она резко, забирая у него меч.
— Хватит, — прервал их Викус. — Перестань! — Он вытер лицо платком и повернулся к сыну: — Хэмнет, у нас лютует чума. Наш госпиталь уже принял первых заболевших, а среди крыс началась страшная эпидемия. Мы должны добраться до Виноградников. Ты не мог бы все-таки помочь нам сделать это?
Хэмнет отрицательно покачал головой. Но в это время Газард потянул его за руку:
— Ты же знаешь, где это. Виноградники — ты же знаешь.
— Газард, ты не понимаешь… — начал Хэмнет, но Газард продолжил:
— Мы должны помочь им. Я могу поговорить с летучими мышами. И с тараканами. — Он посмотрел Хэмнету в глаза. — Он и правда твой отец? Как ты — мой?
Этот вопрос заставил Хэмнета вздрогнуть. Он стоял, держа Газарда за руку, лицо его пылало.
— Да? Это твой папа? — настаивал мальчик.