Грегор и проклятие теплокровных
Шрифт:
Батарейки в фонарике Грегора уже умерли — хотя он почти не пользовался им.
Но его поразило другое: он мог видеть! Не очень хорошо, не так, как при дневном свете, конечно. Ho вполне различал силуэты лиан у себя над головой. Хотя костер был погашен, в фонаре не было батареек и светильники тоже не горели — он прекрасно видел джунгли.
Поставив светильник на землю, он пошел посмотреть, откуда идет свет.
Казалось, он исходил от земли. Поднимался вверх на три-четыре метра и постепенно растворялся в кромешной темноте.
Грегор двинулся к тому месту, где свет казался ярче, и увидел
Грегор сунул пальцы в расщелину и почувствовал, как по ним течет теплая вода.
— В джунглях сотни таких расщелин, — сказал Живоглот у него за спиной. — Не лазь в них, не пей из них. И постарайся не совать в них пальцы — целее будут.
Грегор отдернул руку как раз в тот момент, когда в них готовы были впиться чьи-то зубы.
— Это что было? — спросил он, отходя подальше от расщелины.
— Что-то, что считает тебя очень вкусным, — ответил Живоглот.
— А почему пить-то оттуда нельзя? Вода что, тоже опасная? — поинтересовался Грегор.
— Вода ядовитая. Выпьешь — умрешь, — коротко сказал Живоглот.
Грегор тут же подошел к Темпу и объяснил ему, что расщелины очень опасны и ему надлежит следить за Босоножкой и ни в коем случае не подпускать ее к ним.
— Щели плохо, — согласился Темп.
Но когда Грегор велел Босоножке держаться подальше от воды, она с восторгом оглянулась по сторонам и тут же кинулась к расщелине:
— Водичка! Мы будем купася?
Ему ничего не оставалось, как схватить ее за руку.
— Нет! Не купаться! Это плохая вода, Босоножка! Нельзя трогать воду!
Видимо, он сказал это слишком резко и напугал ее — уголки губ малышки поползли вниз, а глаза наполнились слезами.
— Эй, все в порядке, не реви! — Грегор обнял сестренку. — Просто не подходи к воде, ладно? Она… она слишком горячая, — сказал он. — Можно обжечься. Бо-бо пальчики.
Это ей было понятнее: иногда дома из крана текла очень горячая вода, почти кипяток. И однажды Босоножка ошпарила себе ручку.
— Ой? — уточнила она.
— Да, именно «ой». — Он поднял ее на руки. — Поедешь на Темпе?
— Дя-а-а!
Босоножка вывернулась из его рук и запрыгнула на спину таракана.
— Незя трогать водичку, Темп! — строго сказала она.
У Грегора немного отлегло от сердца.
— И растения! — добавил он.
— И рррастения! — повторила Босоножка.
Люди тем временем подготовили несколько рюкзаков с вещами и припасами. Один рюкзак, в котором находились аптечка и горючее, предназначался Грегору. Три других рюкзака, побольше размером, были для крыс: у них были лямки, в которые продевались передние лапы, а потом эти лямки закреплялись на животах.
Найк была нагружена сразу несколькими тяжелыми кожаными мехами с водой.
Грегор с сомнением посмотрел на сплетенные лианы, образовавшие почти непроходимую стену.
— Ты что, собираешься нести все это одна, Найк?
Она не сможет летать там, среди лиан, а путешествовать пешком для летучих мышей — страшное мучение.
— Чуть
Грегор думал, что это будет уже слишком — просить ее нести еще и его с Босоножкой в придачу к бурдюкам с водой. А ведь есть еще Темп, и он не захочет остаться на земле без них.
— Спасибо, мы пешком, — поблагодарил он.
Он зажег лампу и тоже стал готовиться к походу. На замену лампе он закрепил на запястье при помощи петли фонарик. Большой рюкзак с аптечкой и маслом перекинул на спину, а тот, что поменьше, который дал ему Марет, с фонариками и припасами, повесил на грудь. В нем также лежало то, что дала для Босоножки Далей: запасная одежда, одеяльце, какие-то игрушки, немного печенья и расческа. Из заднего кармана штанов Грегор вытащил зеркальце Нериссы и тоже положил в рюкзак. Босоножке нравилось играть дома с зеркальцем, и это зеркальце могло пригодиться, чтобы ее отвлечь. На шею Грегор повесил бурдюк с креветками в сливочном соусе. Он попросил упаковать тогда еду для Живоглота и собирался сразу отдать тому это угощение, но теперь решил приберечь — в качестве аргумента в возможных спорах: любимое блюдо все-таки.
Грегор решил, что вполне готов, и в этот момент почувствовал, что Темп легонько тянет его за рубашку.
— Не забудь, это не забудь, — сказал таракан, протягивая ему вложенный в ножны меч.
Откуда он тут взялся? До этого момента Грегор его даже не видел. Или меч оставила Соловет? Он крепко приладил кожаные ножны к штанам и постарался придать мечу такое положение, чтобы он не мешал при ходьбе. Сначала повернул его к правому бедру — и кончик меча стал торчать вперед. Это выглядело как-то… неправильно. Тогда он повернул его к левому бедру — острый конец меча стал смотреть назад, за спину Грегора, а правой рукой он мог теперь взяться за рукоять и легко вытащить меч из ножен. Вроде все.
— Ну как, Воин, работает? — услышал он голос Хэмнета и увидел, что тот смотрит на него в упор. Сам Хэмнет был без меча — у него на поясе был только короткий нож в чехле.
— Полагаю, я смогу понять, когда будет необходимо пустить его в ход, — ответил Грегор, поправляя ножны и цепляя их к ремню с таким видом, будто проделывал это не раз. Но теперь меч уперся ему ровнехонько между ног.
— Сколько тебе лет, парень? — спросил Хэмнет.
Грегор хотел было сказать, что тринадцать или даже четырнадцать — он ведь довольно высок для своего возраста. Может, если он скажет, что старше, чем на самом деле, Хэмнет станет относиться к нему с большим уважением. Хотя нет, это вряд ли.
— Одиннадцать, — ответил Грегор.
— Одиннадцать, — повторил Хэмнет, и выражение его лица изменилось.
Теперь он выглядел почти грустным.
— Вообще-то мне уже скоро двенадцать, — уточнил Грегор.
Он сказал это так, будто это имело какое-то значение, хотя, если честно, это означало лишь одно: когда ему исполнится двенадцать, он должен будет платить за проезд полную цену. И все. Довольно глупая мысль для Воина.
— А что?
— Я подумал, что моей матери было совсем не трудно поймать тебя на крючок, — сказал Хэмнет.