Грех и чувствительность

Энок Сюзанна

– Итак, расскажи мне, каких кандидатов для брака ты рассматриваешь, – предложил он.

– Зачем, чтобы бы смог высмеять их?

– Ты просила помочь. Я предлагаю помощь.

– Но только до тех пор, пока ты сможешь оставаться на периферии? Два поцелуя, но ничего больше, потому что ты можешь что-то почувствовать?

И он считал, что именно ему придется быть прямолинейным.

– Это моя привилегия, – натянуто ответил Валентин. Он сделал еще один вдох. – Давай, Элинор, лучше вернемся к тебе

и твоему эксперименту. По крайней мере, я могу сообщить, имеет ли кто-то из твоих перспективных партнеров какие-нибудь сомнительные привычки, неизвестные остальным пэрам.

– Я подумаю о том, чтобы поставить тебя в известность. Однако, мне казалось, что сначала ты собираешься придумать для меня приключение.

Валентин заставил себя улыбнуться.

– Я все еще работаю над этой задачей.

Они подошли к столикам на улице у «Просперо», и маркиз усадил девушку на стул. Как он и ожидал, здесь уже присутствовало несколько знакомых из тех, кто прибыл сюда немного раньше времени и, которых, несомненно, больше привлекала идея лишь понаблюдать за гонками на лодках, чем непосредственное участие в них. Валентин сразу же услышал высказанные шепотом предположения о том, почему Деверилл сопровождает куда-то леди Элинор, и особенно – почему он делает это без компаньонки.

– Ты, в самом деле, уверена, что пребывание в моей компании не будет рассматриваться как скандал? – спросил Валентин, понизив голос и усаживаясь справа от нее.

– Мельбурн доверяет тебе. Я доверяю тебе, – ответила девушка, хотя ее взгляд, которым она окинула обедающих за соседними столиками, не был настолько беззаботным, как она пыталась это показать.

– Отлично. – Маркиз сделал знак лакею. – Два стакана мадеры, – сделал заказ Валентин, когда тот подбежал к столику, – и самое лучшее ваше блюдо.

Лакей поклонился.

– Сию минуту, милорд.

– Не торопитесь. Мы никуда не спешим.

Элинор наблюдала за тем, как Деверилл обращался к лакею. Ее братья так же вели себя; даже если человек, с которым они разговаривали, не имел понятия, кто они такие, все равно их называли «милордами» и немедленно кланялись. Словно вокруг них была аура благородства, которую все остальные безошибочно распознавали.

Без какого-либо усилия со своей стороны, Деверилл завладел вниманием обслуживающего персонала кафе. Главный официант лично приблизился, чтобы налить им мадеры, а затем провел почти пять минут, рассуждая о восхитительном качестве их жареного фазана, известного по всей Англии и даже на континенте.

Было глупо с ее стороны сердиться на него. Деверилл был честен, как она и требовала. Это была одна из самых главных черт, которые восхищали девушку в Валентине. Она досаждала ему своими вопросами, и, Бог свидетель, маркиз даже согласился ответить на некоторые из них. И если он отказался от дальнейшей близости, то сделал это, конечно же, для ее собственной пользы, нравилось ей это или нет.

– Да, это подойдет, – наконец произнес Валентин, когда официант, казалось, готов был заплакать, рассуждая о сложной технике маринования. – Оставьте нас, пока оно не будет готово.

Официант поклонился.

– Слушаюсь,

милорд.

Элинор хихикнула.

– Для распущенного повесы, у тебя превосходно получается привлекать внимание.

Маркиз фыркнул, очевидно, готовый, так же как и она, забыть их спор.

– Мой бумажник привлекает внимание. Я мог быть и трупом, и это никого бы не заботило.

– Я не согласна, но что я знаю об этом? Он едва взглянул на меня.

Валентин подвинул свой стул немного ближе к ее стулу.

– Официант – да, но все остальные посетители кафе точно знают, кто ты такая и кто сидит рядом с тобой. И все они хотят знать, почему это происходит.

Его вопрос прозвучал так… неприлично.

– Почему? Потому что ты предложил мне отправиться с тобой на ленч.

– Именно так. – Валентин коснулся своим стаканом с мадерой ее стакана и сделал глоток. – Черт! Это похоже на подкрашенную воду.

– Никто не заставлял тебя заказывать мадеру. Попроси виски. Разве не этот напиток ты предпочитаешь?

– Да, виски наносит максимальный ущерб за минимальное количество времени, – согласился он. – Но этим утром я пытаюсь оставаться трезвым. Во всяком случае, относительно трезвым.

Трезвым. Ради нее? «Прекрати, Элинор!» – упрекнула она себя. Более вероятно, что просто было ещё слишком рано для принятия внутрь крепких напитков, даже для маркиза Деверилла. Он согласился помочь ей с Кобб-Хардингом, но это вовсе не означало, что она внезапно начнет воспринимать его как героя. Лучше этого не делать. Правильнее придерживаться безопасных тем, особенно после того, как она выставила себя идиоткой и предложила Валентину снова ее поцеловать. А он категорически ей отказал.

– Есть какие-то новости, касающиеся Кобб-Хардинга? – спросила девушка, сделав большой глоток из своего стакана.

– Я обо всем позаботился. Или, вернее, я позабочусь, когда вернусь домой.

– Могу ли я поинтересоваться, как ты планируешь удержать его от шантажа?

Очаровательная улыбка снова появилась на его губах.

– Джентльмен никогда не распространяется об этом.

– Да, но…

– Знаю. Я не джентльмен. Хорошо, я просто шантажирую его.

Элинор на мгновение застыла.

– Чем? – осторожно спросила девушка. Господи Боже, что Деверилл сделал с Кобб-Хардингом? Зная маркиза, она не могла даже предположить, какую из своих многочисленных возможностей тот использовал.

– К несчастью, мне пришлось прибегнуть к самому скучному из всех методов. Деньги.

– Деньги?

Его глаза танцевали. Валентин сделал еще один глоток мадеры.

– Ты сомневаешься. Мне нужно объяснить?

– Пожалуйста, сделай это.

– Кобб-Хардинг – игрок. И при этом не слишком умелый. Я просто скупил все его векселя. И как только я вернусь в Корбетт-Хаус, я отправлю ему письмо, в котором извещу его об этом факте и потребую, чтобы он или заплатил мне, или покинул стран, но в любом случае держал свой чертов рот закрытым относительно некой сделанной им подлой попытки украсть добродетель у женщины.