Греховный поцелуй

Ридли Эрика

– Убийца лорда Хедерингтона использовал подушку.

– Блестяще! – выдохнула Сьюзен. – Вы правы. Лайонкрофт здесь самый сильный мужчина. И ему не надо было использовать для этого подушку. И, похоже, он этого не делал.

– Нам не нужны догадки, – заметила леди Стентон. – У нас есть мисс Пембертон, способная узнать будущее, чтобы мы могли решить, стоит ли продолжать действовать или отказаться от нашего плана.

– Понимаете, я не могу, – призналась Эванджелина. – Я не могу. Получается, что я…

– Получается,

что вы поможете нам, как обещали, – перебила леди Стентон, – или окажетесь снова во власти своего отчима. Мне не требуется, чтобы кто-то еще путался под ногами, когда речь идет о браке моей дочери.

В этот момент дверь гостиной распахнулась и в комнату вошел лакей, которого накануне Эванджелина видела в библиотеке, со сложенным листком пергамента на серебряном подносе.

– Да? – огрызнулась леди Стентон.

Он выдержал паузу.

– Письмо для мисс Пембертон.

– Я возьму его. – Леди Стентон схватила бумагу и сделала лакею знак удалиться, помахав рукой у него перед носом: – Ступайте, ступайте. Мы дорожим своим уединением.

Эванджелина поднялась с кресла:

– Постойте, я…

– Вы не сделаете ничего без моего разрешения. К тому же кому вздумается посылать письма такой обычной, ничем не примечательной девице, как вы?

Она вскрыла конверт и пробежала записку глазами:

– Лайонкрофт! Мне следовало бы догадаться!

– Что он пишет, матушка? Э-э, может быть, – Сьюзен слегка разрумянилась, – вы все-таки передадите это письмо Эванджелине?

– Он просит ее встретиться с ним в его кабинете, чтобы обсудить важный вопрос. В чем дело, мисс Пембертон?

– Я… право, я не знаю.

– Ну, так узнаете сейчас же. И пока вы станете этим заниматься, будьте любезны постараться разглядеть в своем видении все получше, чтобы успокоить меня насчет матримониальных планов моей дочери раз и навсегда. Ясно?

– Прошу прощения, леди Стентон, но я…

– Вы это сделаете сегодня же, мисс Пембертон. Вы разрешите загадку сегодня, а иначе вернетесь к отчиму. Понятно?

Понятно ли ей было? Как она могла раскрыть истину о человеке, одно прикосновение которого вызывало в ней возбуждение, а вовсе не видения? Сжав руку в кулак, Эванджелина подавила желание ответить и только кивнула.

– Хорошо. Сьюзен, ты будешь ее сопровождать.

– Я не хочу подходить к нему близко до тех пор, пока не буду знать точно…

– Ты подождешь в холле, пока мисс Пембертон не даст тебе сигнал и не укажет, куда дует ветер. Если ему грозит виселица, мы уедем завтра же. Если ему удастся избежать правосудия и на этот раз, мы пойдем на то, чтобы он тебя скомпрометировал. И сделаем это немедленно.

– Матушка, не можем мы подождать по крайней мере до завтра, пока не отпразднуют день рождения Джейн?

– Нет. Если он

невиновен, ты займешь в его кабинете место мисс Пембертон, а она выйдет в коридор, откуда будет звать тебя, как если бы не имела понятия о том, где ты находишься. Тогда я появлюсь из противоположного коридора и застану вас двоих наедине. День рождения Джейн и его празднование будет праздником вдвойне, потому что увенчается балом по поводу вашего обручения. Так я решила.

Сьюзен испустила драматический вздох и заставила себя подняться с софы.

– Очень хорошо. Иду.

Подойдя к двери, она остановилась и бросила взгляд через плечо на Эванджелину.

– Готовы поймать для меня богатого мужа?

Нет, Эванджелина не была к этому готова.

Она посмотрела на леди Стентон, чья ледяная улыбка была способна заморозить воздух в комнате.

– Если вы предпочитаете общество своего отчима нашему, – сказала леди Стентон, – то я могу позаботиться исполнить ваше желание.

Мускулы Эванджелины напряглись, будто она готовилась к бегству. Обществу своего отчима она предпочла бы даже смерть. А это означало, что ей предстоит сделать невозможное.

Впервые с момента появления Эванджелины в Блэкберри-Мэноре самым худшим в ее пребывании наедине с Лайонкрофтом было то, что в коридоре могла затаиться Сьюзен Стентон, готовая ворваться, накинуть на него брачную петлю и завладеть им.

Она прижималась спиной к закрытой дубовой двери, кожа ее пылала, ладони были влажными, а он сидел за письменным столом, по виду совершенно спокойный, и царапал пером по бумаге. Он даже не посмотрел, кто вошел в его владения.

– Кому вы пишете? – спросила она, и ее голос предательски дрогнул. – Любовнице?

Он поднял голову, глаза его были темными, взгляд напряженным и жарким.

– В настоящий момент у меня нет любовницы.

– Не надейтесь на то, что я заполню эту брешь, – сказала она необдуманно и тут же вспыхнула.

Он положил перо, откинулся на спинку кресла и усмехнулся:

– Вы первая заговорили на эту тему. Вы пришли именно с этой целью?

О Господи? Разве это было не так?

– Нет, – огрызнулась она и скрестила руки под грудью. – Зачем вы меня звали?

– А зачем вы пришли?

Она яростно уставилась на него:

– Не пытайтесь со мной играть!

– Ах, – сказал он, все еще не меняя позы и опираясь спиной о спинку кресла. – Теперь мне ясно, что вы говорите не то, что думаете. С момента вашего появления вы играете со мной.

– Я…

Она запнулась, не зная, что сказать. Что он имел в виду? Ведь это он крался по тайным коридорам, это он целовал ее до умопомрачения в темных уголках дома, и он хмуро смотрел на нее, когда она почти теряла сознание, а ноги отказывались ей служить.