Грешные дела
Шрифт:
Её взгляд упал на камин. Высокий, широкий, достаточно большой, чтобы девушка могла в него пройти. Пепел цеплялся к камню. Она остановилась, тяжело дыша. Она вспомнила музыку, мерцание… рывок в животе. Аврора поспешила, опустилась на колени в золу и толкнула стену за ним, которая скрывала секретный проход. "Пожалуйста, - повторяла она вновь и вновь, прижимая палец к твёрдому камню.
– Пусть всё вернётся".
Её волосы упали наглаза,и она стиснула зубы, безысходность пронзила её. Она нехотелаэтого.Ничего.Пожалуйста.Позвольте.
Камень вспыхнул, ярко, как раскалённое
Аврорапротянуларуку.Она скользнула повоздуху,гдетолько что была стена. Девушка прижала обожжённые кончики пальцев к первой ступеньке. Грубая, твердая, почти колючая. Знакомая. Иреальная.
Колени болели, плечи дрожали. Аврора встала и начала подниматься.
Лестница была крутой, изгибалась, прижимаясь к стене комнаты Авроры, как виноградная лоза. Тьма поглотила её, пока она не слышала ничего, кроме стука сердца, камень резал рукав, дерево скрипело под ногами.
Над нею светился свет.
Лестница привела её накруглыйчердак. Узкие лучи света проникали сквозь щели. Дождь барабанил по крыше. В центре стояла прялка, покачиваясь в призрачномветру.Иглыблестели.
Аврора сделала шаг вперёд, протянув руку. Пол заныл в знак протеста, словно собирался вот-вот рухнуть, но она надавила на него ногой, словно пытаясь причинить боль. Колесо было гладким в её руке. Она повернула его, пальцы пробежались над спицами.
Такая простая, безвредная вещь..
Она опустилась на стул на трёх ножках и закрыла глазах. Она воображала, или искра памяти пробежалась по её коже, говоря, что она была тут раньше, и, да, должна быть тут вновь?
Столько власти в одном маленьком проколе пальца. Спица не казалась острой.
Она провела указательным пальцем по всей его длине, минуя кончик. Металл был холодным. Что случится, если она вновь уколет палец? Она моргнёт и проснётся в прошлом, рядом со своей семьёй? Проспит ещё столетие, два, четыре, пока Алиссайния не развеется дымом и пеплом, и никто не вспомнит о её существовании? Умрёт?
Она снова провела пальцем по всей длине. Колесо вращалось, словно его толкала фантомная рука, заполняя чердак мелкими щелчками, требуя коснуться.
Как это?
По крайней мере, это будет выбор.
Медленно, преднамеренно она уколола палец о кончик веретена.
Колесо продолжало крутиться. Дёрнулось веретено, выскользнув из её плоти. На нём осталась кровь.
Она вновь уколола палец, надавила сильнее, борясь с желанием вздрогнуть. Ничего.
Она не могла это сделать.
Лестница заскрипела. Она встала, обернулась. Никого не было. Но на стене появилась надпись: чёрные обугленные буквы, которые впились так точно иглубоко,чтомоглибыть только магическими.
"Она моя".
Она смотрела на свежие письмена, выжженные в камне, написанные невидимой, умелой рукой:"Ты не можешь остановить его сейчас".
Селестина.
Шипы помчались вокруг неё. Она повернулась, но чердак был пуст. Дождь стучал.
– Я не твоя! – закричала она. – Я никому
– Тыне можешь меняконтролировать!
Камни сжимались вокруг неё, впивались в её кожу, в её рёбра, сжимали лёгкие, пока она не стала задыхаться. Дрожь пробежалась по её спине, по ногам, и Аврора помчалась по лестнице.
Она вбежала в спальню и помчалась к окну, прижималась ладонями к подоконнику, глядя на город, как делала в первый день, когда всё казалось возможным, всё было ошибкой.
Она ошибалась, она поняла это. Аврора сделала вдох, чтобы успокоиться, и стала наблюдать за суетой дня. Она не там, где должна быть. Всё изменилось. Она не могла вернуть время вспять уколом пальца, но она больше не хотела улыбаться и сидеть, и пусть мир переместит её туда, где она нужна. Если она выйдет за Родрика, ничего не поменяется. Она не хотела причинить ему боль или видеть вину его провала, что он не смог заставить её остаться и позволить событиям идти своим чередом. Люди не заслуживают того, чтобы их надежды были разбиты, а жизнь разорвана.
Она больше не могла сидеть, ожидая того, что случится. Надеяться на будущее – какой смысл? Надо идти. Подальше от замка, подальше от этого места. Ей нужно узнать больше о странных силах, что вырвались из неё и повели её вверх по лестнице к этому проклятому месту, обратно туда, где она сто лет назад сделала свой первый выбор.
Она вновь думала о короле, Селестине, Тристане, всех манипуляциях, условиях, что она будет соответствовать плану, прогибаться, как они говорили ей, что делать, наказывали, ненавидели, когда она имела свои мысли. Ненависть наполняла её. Она не исчезнет просто так. Она не превратится в тень, как они хотят. Она не позволит королю испортить всё то, во что она верила.
Она даст королю то, что он хочет. Она пойдёт к алтарю, улыбающаяся и красивая, а после покажет, насколько предательской она может быть.
Двадцать шесть
"Уважаемый Финнеган, - писала она, - спасибо за все ваши добрые слова в моюсторону. Я была бы рада, если бы вы посетили меня перед моей завтрашней свадьбой чтобы укрепить хорошие взаимоотношения между нами…"
Она просмотрела письмо, проверяя, не написала ли ничего предосудительного, ничего такого, что можно было бы использовать против неё. Что-то в ней уговаривало не привлекать Финнегана, но она знала, что не может унизить короля и бежать без посторонней помощи. Если она собирается это сделать, она нуждается в нём.
Оставив записку открытой, чтобы все могли её видеть, так как это казалось невинным, она поспешила к запертой двери.
– Простите, - сказала она своим самым милым, безвредно царственным голосом. – Сэр Лэнфорд, сэрРичард?
– Они уже ушли, - отозвался голос. – Мы можемпомочь?
– У меня есть сообщение для принца Финнегана. Послышалась неопределённаяпауза.
– Принцесса,мынеможемоткрытьэтудверь.Выостанетесьтутдозавтра.