Грейте ладони звездами
Шрифт:
Мы поворачиваемся друг ко другу с ясным осознанем того, чего хотим - и наши губы, встретившись на полпути с легким пристуком зубов, завершают это сближение полнейшим слиянием. Кажется, в тот самый момент я издаю стон наслаждения, обмякнув в любимых руках, словно восковая свеча, а потом обхватываю голову парня руками, впитывая каждую секунду нашего поцелуя с ненасытной жадностью, которой сама от себя не ожидала.
Весь день вчера мечтал это сделать, - шепчет он мне в самые губы, кончиком языка проводя по
– Помнишь, тот день в лесу три года назад?
Словно это было вчера.
Я рад, что не поцеловал тебя тогда – сейчас это ощущается в сотню раз лучше.
Я улыбаюсь с гулко колотящимся о ребра сердцем и снова притягиваю его к себе, ощущая эту минуту, как сбывшуюся мечту, как самый сладкий из снов, окончания которого я не хочу и не могу желать...
Боюсь, мы потеряли счет времени, отдавшись первым ощущениям близости с ненасытностью, которой сами о себя не ожидали, и Михаэлю Вайсу пришлось ждать нас чуточку дольше, чем он на то рассчитывал, но окрыляющие легкость и счастливейший блеск в глазах определенно стоили его недовольного ворчания и попреков в нерасторопности юного поколения.
У меня так частил пульс и так дрожали кончики пальцев, что, боюсь, в тот день я разбила большее количество елочных игрушек, чем сделала это за всю свою предыдущую жизнь.
… Михаэль каждый раз наигранно хмурился, а глаза Доминика лукаво посмеивались над моей неуклюжестью.
Жаль... жаль, что нельзя консервировать счастье в банках, словно помидоры, а потом вынимать его кусками и переживать снова и снова самые счастливые моменты жизни, смакуя и поигрывая ими на кончике языка.
Я не вижу Ника уже три дня, но вкус его поцелуев все еще пьянит, словно молодое вино. Я провожу языком по своим губам, вспоминая какими горячими ощущались его губы на моих губах и как скользили его руки по моим плечам...
Джессика, где ты витаешь?
– раздраженно выдергивает меня из моих воспоминаний Хелена, хмуря свои идеальные брови.
– Если бы я не знала тебя так хорошо, решила бы, что ты явно чего-то употребила... наркотического, хочу я сказать.
Прости, - кровь бросается мне в лицо горячей волной, - я просто немного устала.
Когда ты устаешь, то не пялишься в пространство с блаженной улыбкой на лице, - резонно замечает подруга.
– Уж не завела ли ты себе ухажера?
Ленни, перестань! Ничего подобного я не делала, и ты сама это знаешь.
А жаль, Стефан на тебя точно запал.
Он мне неинтересен.
Но хоть кто-то тебе интересен? Или ты продолжаешь хандрить, а я об этом даже не знаю...
Я испытываю острое побуждение открыться Хелене, рассказать ей о том единственном, кто сейчас занимает все мои мысли... Ах, если бы только это был не ее собственный сын!
Я больше не хандрю, не забивай себе
– возвращаю я разговор в первоначальное русло.
Рождество на Штайнплаттенштрассе, как тебе такая идея?
– она помахивает конвертом перед моим носом и вытряхивает из него плотный картонный листок с приглашением.
– Михаэль Вайс, видите ли, считает Рождество – достаточно семейным праздником, чтобы отмечать его непременно всей семьей, - говорит она мне немного насмешливо.
Не пойму только, при чем здесь я, - отзываюсь я на эти ее слова.
– Я там, между прочим, просто работаю...
Нет, ты не просто работаешь в их доме, - возмущается вдруг Хелена, - ты еще и член нашей семьи... почти, так что ты просто обязана пойти туда с нами.
Я не член вашей семьи, Ленни (хотя очень бы хотелось им стать, мысленно добавляю я, снова вспоминая губы Доминика ), меня туда никто не приглашал. Тем более Ванесса с некоторых пор невзлюбила меня и навряд ли захочет видеть за своим праздничным столом, - добавляю я тише.
Мне все равно, что она там себе напридумывала, - не унимается подруга, - но не могу же я бросить тебя на праздник абсолютно одну.
Я не одна, у меня есть дети, - я быстро поднимаюсь со стула.
– Извини, мне пора идти!
Приглашение Вайсов стало нашим с Хеленой яблоком раздора: ей хочется непременно взять меня с собой, а мне абсолютно не хочется быть незваным гостем, пятым колесом в телеге и... просто смущающим фактором, когда хозяин и служащий оказываются за одним столом. Возможно, Вайсам такое несоблюдение субординации кажется недопустимым...
Джессика, постой!
– окликает меня из окна голос Пауля.
– Я сейчас спущусь.
Я недоуменно пожимаю плечами и топаю сапогами по земле, отгоняя кусачий мороз.
Парень выскакивает без шапки, в едва накинутой на тонкую футболку куртке и сразу же произносит:
Слушай, Джесс, я хотел тебя кое о чем спросить...
Я тебя слушаю.
Вчера, - он смущенно мнется, избегая моего взгляда, - когда я к вам заглянул, то застал у вас Доминика...
О нет, проносится в моей голове тревожная мысль, он о чем-то догадывается! Возможно, Ева разболтала о ночном дебоширстве Ника... Что делать?
Да, - у меня даже выходит улыбнуться, - явился посреди ночи упившийся вдрызг, все твердил о Дэвиде Лоуренсе, которого я должна непременно почитать... Не знаешь, что бы это могло значить?
Пауль, словно бы приняв некое внутреннее решение, вдруг смотрит на меня твердым решительным взглядом и мотает головой, мол, да, знаю.
Боюсь, это я виноват в его ночном загуле, - говорит он, продолжая сверлить меня взглядом.
– Дело в том, что я кое-что сказал ему... кое-что такое, что должно было его пронять, понимаешь?!