Грейте ладони звездами
Шрифт:
Куда ты? Не уходи.
Глаза моего мальчика – мне больно это видеть - утрачивают свою открытость - моя реакция вспугивает его...
– Останься, - прошу я с нежностью в голосе, - ты выглядишь уставшим, не хочу, чтобы ты сейчас садился за руль.
– Откидываю край покрывала.
– Если, конечно, тебе не надо ехать...
«К Ванессе» хочу было добавить я, но не решаюсь: мысль о ней, ожидающей Ника в своей теплой постели, мне весьма неприятна, если не сказать больше... После всех наших поцелуев мысль о губах Ника на других губах нестерпима,
Он молчит, и я с удовлетворением понимаю, что это мысль о ночевке в моей постели, делает моего мальчика чуточку немым... Главное, он не говорит «нет».
Посмотрю, как там дети, а ты можешь пока ложиться, - кидаю я быстро, чтобы не дать ему времени передумать, и выхожу из комнаты.
Сердце продолжает клокотать... Надрывно и глухо.
Моя дочь сидит на диване в одиночестве и смотрит телевизор. Боюсь, я не сразу замечаю ее, слишком много всего происходит в моей голове...
Мам, - зовет она меня из темноты, пристально всматриваясь в мое лицо, - как ты? Все в порядке?
Где Элиас? Спит?- отвечаю вопросом на воспрос.
Да, я уложила его.
Который час?
Ева хмыкает совсем по-взрослому, так что я невольно краснею. Мы не говорили с ней про Доминика, но, думаю, она и так уже обо всем догадалась....
Уже одиннадцать, мам. Счастливые часов не наблюдают?!
Так и есть, догадалась... От волнения мне становится нестерпимо жарко, и я поспешно интересуюсь:
Ник останется у нас, ты не против?
– ощущаю себя при этом зеленым подростком.
Моя дочь встает и кладет руки мне на плечи, и я в этот самый момент, как откровение, осознаю и ее высокий рост, и силу ее тонких рук, и даже не по годам мудрый взгляд...
А если бы я была против, - подначивает она меня, - что бы ты тогда сделала, мама?
Дала тебе подзатыльник и отправила в кровать?
– в тон ей отвечаю я.
Очень умно!
– Ева обнимает меня.
– Но ты же знаешь, я не против... Папа любил тебя и желал самого лучшего, - она отстраняется с грустной улыбкой.- Доминик – твое лучшее сейчас! И, нет, я не против... спокойной ночи!
И когда она с этой своей взрослой полуулыбкой на губах снова садится у телевизора, а я стою, словно Алиса в каком-то немыслимом Зазеркалье, дочь вдруг добавляет:
Ты сейчас даже пахнешь Ником!
– тихий смешок.
– Не то чтобы я, действительно, знала, как он там пахнет, но ты определенно не пахнешь моей мамой, а значит.., - еще один тихий смешок.
– Ник пахнет карамелью!
– и она одаривает меня кривой полуулыбкой, даже не представляя, какое душевное смятение пораждают во мне ее слова.
Моей дочери четырнадцать... моя дочь почти взрослая. А я влюблена в парня моложе себя на десять лет! Влюблена в сына моей лучшей подруги, что еще важнее... На ватных ногах я прохожу на кухню и залпом выпиваю стакан воды... И этот парень ждет меня в моей спальне, в моей кровати...
Пора возвращаться. Я ведь не боюсь, правда? Совсем нет. Ни чуточки.
Подумаешь руки
Вот именно, не при чем. Под такой внутренний монолог я и переступаю порог своей комнаты, в которой продолжает гореть приглушенный свет торшера у стены и в которой на моей кровати впервые за долгое время снова лежит мужчина. Диван в гостинной не считается...
И этот мужчина не шевелится...
Нет, он не спит, я абсолютно уверена в этом - слишком скованная поза для спящего, но он и не шевелится. Одежда аккуратно сложена на моем стуле у стены - просто отрада для глаз перфекциониста - так что я невольно улыбаюсь... и расслабляюсь. Никогда не раздевалась в присутствии чужого человека, кроме Юргена, конечно - он был единственным, перед кем я могла обнажиться, как физически, так и душевно, он был моей скалой, моей опорой, моим всем...
Стягиваю одежду, расстегиваю бюстгальтер и тихонько проскальзываю в ночную сорочку, не самая изысканная вещь, если говорить честно, мужчину ей не соблазнить, планировала бы заранее эту ночь – купила бы что-нибудь посексуальнее. От этих мыслей у меня даже пальцы на ногах поджимаются - давненько со мной такого не бывало. Это все тело в моей постели виновато... тело Доминика, красивое тело Доминика, которое я дважды видела обнаженным, и оно было прекрасно.
Пальцы на ногах поджимаются еще чуточку сильнее... это от холода, конечно! Хватит тут стоять и предаваться размышлениям: решительно откидываю свой край одеяла и юркаю в привычное тепло постели, прогретой мужским присутствием. Как же быстро возвращаются все эти, казалось бы, забытые воспоминания... осталось только прижаться к любимомому теплому боку и почувствовать сонное объятие, каким обычно награждал меня Юрген...
Стоп, Юрген мертв! Осторожно прижимаюсь к спине Доминика, который неподвижнее мраморной статуи. Спит ли? Уверена, что нет.
Робко, с грацией истинной скромницы, вновь кладу руку ему на грудь и чувствую быстрое биение его сердца. Не спит... Боже, я чувствую себя такой юной, словно девствнница на первом свидании! Вспомнилось, как я ошалело пялилась на грудь Ника три года назад при нашем первом знакомстве и как до ломоты в пальцах хотелось проверить твердость его мышц своими руками... Глупость несусветная, но иногда прекрасные картины хочется не только лицезреть, но и ощутить шераховатость холста подушечками своих пальцев.
… Тело под моими пальцами идеально гладкое. Сама не знаю, как моя рука оказывается под футболкой Доминика... я лишь утыкаюсь носом в уютное тепло его спины и еле слышно шепчу: « я люблю тебя, я так сильно люблю тебя», и мои пальцы продолжают рисовать круги на атласе его кожи.
Что ты делаешь, Джесс?
– слышу наконец его хриплый голос.
– Смерти моей хочешь, не иначе...
Мертвый ты мне ни к чему, - насмешливо улыбаюсь я.
– Это было бы каким-то извращением, ты не находишь?!