Громкий шепот
Шрифт:
– Короче, если вы не против, – он смотрит на меня и Макса, – то ее день рождения тоже будет сегодня.
Не знаю, в какой момент жизни я стала такой сентиментальной, но слеза так и норовит скатиться по моей щеке.
– Конечно, мы не против. – Я встаю, чтобы обнять этих двоих.
– И еще кое-что. – Нейт смотрит на ребенка влюбленным взглядом. – Я дал ей имя. Ее зовут Хоуп [13] .
У меня перехватывает дыхание, потому что, видимо, я оказалась права
13
Hope (англ.) – Надежда.
– Тогда с днем рождения Хоуп Фриман, – поднимает бокал Макс. – За крошечную девочку, заставившую нас всех поседеть от страха!
Мы смеемся. Я наконец-то обнимаю Нейта и целую Хоуп в пухлую щечку. Лиам подходит к нам, обнимает меня за талию и с интересом разглядывает ребенка.
– Это нормально, что она так серьезно на меня смотрит?
– Возможно, ты ей тоже не нравишься. Будь добр, убери свои руки с талии моей жены, можешь потрогать ее плечи, – подает голос Макс.
По его тону ясно, что он всего лишь шутит, но Лиам все же кладет ладони мне на плечи.
– Так, давайте садиться. Сейчас все остынет! – ворчит Грейс.
– А мы можем поиграть с ней? – Оливия указывает на Хоуп.
– Детка, боюсь, единственное, во что ты пока что можешь с ней играть, – это в гляделки и молчанку. – Леви взъерошивает волосы дочери.
Звон столовых приборов и смеха не прекращается на протяжении всего вечера. Уверена, у всех уже болят щеки, но мы все равно продолжаем улыбаться. С каждым глотком шампанского тело сильнее расслабляется, а рука Макса крепче обвивает мою талию. Его телефон не перестает звонить, но он, стиснув челюсти, раз за разом отклоняет звонки.
Я знаю, что для него это сложно, ведь он человек, который обычно берет трубку после первого гудка. Моя рука ободряюще сжимает бедро Макса, посылая невербальный сигнал: «Все в порядке, я рядом».
– Казалось бы, не так давно этот стол пустовал, а сейчас он полон не только вас всех, но и детей, – рассуждает Грейс и делает акцент на слове «детей», с намеком смотря на меня.
Макс качает головой.
– Остановись, Грейс.
– Все верно, Грейс, мне же нужно с кем-то гулять с коляской, – подмигивает Нейт.
– Мы с Брауни составим тебе компанию, – пожимает плечами Макс.
– Он – собака.
– В Колумбии суд постановил, что собака по закону считается членом семьи, если с ней общаются как с ребенком.
– Насколько я знаю, мы не в Колумбии, – замечает Аннабель.
Леви подпирает рукой щеку и хлопает ресницами.
– Макс просто делится адвокатскими сплетнями. Давайте послушаем.
Телефон Макса снова вибрирует, на экране отображается номер охраны. Извиняясь, он встает из-за стола и идет к входной двери. У меня слишком плохое предчувствие,
– Что случилось?
– Незваные гости, – отвечает он, выходя за дверь.
Мать выскакивает из автомобиля, будто за ней гонится сам дьявол. Отец более размерен в своих движениях, но явно вкладывает определенную долю агрессии в хлопок водительской двери.
– Эм, ты сошел с ума? – верещит мама на весь квартал. Охрана бросает на меня взгляд, но взмахом руки я даю понять, что все в порядке. – Как ты посмел опозорить нашу семью?
– Спасибо за поздравления, мама, – саркастично отбиваю ее истерию.
– Эм, ты очень нас разочаровал. Я говорил, что сегодня очень важный день для нашей семьи, – ровным, но строгим тоном вступает папа.
Я нервно усмехаюсь и потираю подбородок. Не скажу, что их приезд оказался для меня сюрпризом. Это было достаточно ожидаемо, просто я не думал, что они рванут сюда сразу после приема.
– Какое отношение мой день рождения имеет к вам?
В целом понятно – какое. Они меня сотворили и все такое. Но вопрос в другом.
Глаза родителей округляются, словно до них только что дошло, что это и мой праздник тоже.
– Мы – одна семья. – Отец стискивает челюсти. – Я и Саймон весь вечер оправдывались и придумывали небылицы для гостей, объясняя твое отсутствие.
– Думаю, Саймон не перетрудился, он выиграл чемпионат мира по вранью.
– Эм! – Мама прикладывает руку к сердцу, давая понять, что я раню ее душу. – Не наговаривай на брата.
Моего плеча касается маленькая ладонь, а сладкий аромат окутывает, наверное, всех присутствующих. Глаза родителей концентрируются на человеке за моей спиной.
– Не знаю, к кому вы обращаетесь, но никакой Эм здесь не живет. Только Макс. Насколько я знаю, именно так зовут вашего сына.
Лицо отца становится пунцовым, а мама вот-вот потеряет сознание от чистой правды, брошенной ей в лицо.
– Что… что за хамство? – задыхается мама.
– Если учесть, что вы находитесь на моей территории и в наш день рождения устраиваете сцену, достойную мыльной оперы, то термин «хамство» стоит применить к вам. – Я указываю на родителей.
– Наш? – хмурится отец.
– У моей жены сегодня тоже день рождения, и я провожу день со своей настоящей семьей. Так что прошу, давайте не будем тратить время друг друга.
Отец запрокидывает голову и начинает смеяться.
– Ты долго будешь играть этот спектакль? Нам известно, что брак с этой дешевкой – просто фальшивка. Очередной раз решил утереть брату нос? Браво. Только вот его будущая жена не хамит направо и налево и не выглядит так, словно ей место в борделе. – Он обводит скользким и неприятным взглядом короткое блестящее платье Валери, а затем останавливается на ее красных губах.