Громкий шепот
Шрифт:
Я не успеваю взять под контроль свой кулак, который влетает в лицо отца. Черт. Это действительно нехорошо, но он не имеет права так говорить о Валери. Мама издает звук, напоминающий визг шин автомобиля, бросаясь спасать отца от злого аморального сына.
– Боже, как у нас мог родиться такой ребенок? Мы воспитывали вас одинаково. Почему один мальчик получился идеальным, а второй… – Она качает головой.
– Что второй? – подначиваю я. – Второй оказался никому не нужен. Для вас я всегда был запасным. За решением проблем к Максу, а лавры –
Моя грудь вздымается, а воздухе то и дело образуются огромные облака пара от моего разгоряченного, как у разъяренного быка, дыхания.
Я смотрю на отца, вытирающего кровь с губы.
– А ты никогда – никогда, черт возьми! – не смей говорить так про мою жену! Лучше присмотрись к Саманте, которая побывала в койке у каждого мужчины с фамилией Гилберт, кроме тебя. Хотя я свечку не держал, кто знает.
– Макс, – шепчет Валери, обвивая меня руками за талию со спины. – Перебор. Успокойся, они не стоят ни одного твоего слова. Пойдем домой.
Злость так сильно сдавливает мою грудь, что дыхание сопровождается хрипами.
– Извинись… Макс. – Мама с трудом выговаривает мое настоящее имя. – Ты же на самом деле не это имел в виду. Попроси прощения.
Я закрываю глаза, сжимая зубы до скрежета.
– Нет. – Встречаюсь с ними взглядом. – Я говорю вам: нет! – Не знаю, для кого это произношу: для себя или для них. – Не звоните мне с просьбами, не требуйте помощи, потому что мой ответ всегда будет «нет».
Родители смотрят на меня с отвращением. Сейчас они даже не стараются его скрыть.
Еще одна машина останавливается за воротами, и Саймон бросается ко входу. Охрана преграждает ему путь, поэтому он выкрикивает:
– Я клянусь, что старался их остановить! Это все Саманта.
Я усмехаюсь этому цирку.
– Разберитесь в своей придурковатой семейке и, ради бога, не лезьте в мою! Иначе не отмоетесь от всего, что я на вас вылью. Ты учил меня грамотно защищать клиентов, но я стал профессионалом в защите своей семьи.
– Мама, папа, пойдемте, – зовет Саймон, как маленький мальчик в панике. Он боится за свою задницу. Отлично, значит, мои слова все же возымели эффект.
Родители отступают, качая головой.
– Ты такой эгоист, – выплевывает мама.
– Учился у лучших, – бросаю на прощание.
Разворачиваюсь, беру за руку Валери и направляюсь к дому. Она крепко сжимает мою ладонь, потому что, кажется, все мое тело дрожит. Я даже не замечал этого, пока Валери прижималась ко мне во время разговора. Она не обнимала меня, а держала.
Не давала мне упасть.
Я слышу, как отъезжает одна из машин, и лишь когда достигаю порога дома, понимаю, что вторая все еще стоит на месте.
– Макс, – окликает меня Саймон.
Я ничего не могу поделать со своими рефлексами и разворачиваюсь. Это просто заложено где-то на генном уровне.
– С днем рождения, брат. Мы просто не должны были родиться вместе. Слишком много человек для одного дня, каждый борется
Мы возвращаемся домой, и все делают вид, что не заметили нашего отсутствия. И я чертовски благодарен за это. Не думаю, что смог бы сейчас рассказывать о том, что познакомил отца со своим кулаком и чуть не довел маму до инфаркта.
Валери наклоняется и целует меня в щеку. Ее губы задерживаются на моей коже, и мне хочется свернуть весь этот праздник жизни для того, чтобы наконец-то вручить Валери подарок.
– Все хорошо? – Она дарит мне еще один легкий поцелуй.
– Теперь да, – отвечаю я и, как и всегда после этого вопроса, смотрю в ее глаза, ставшие для меня домом.
Глава 40
Валери
– Куда мы идем? – хохочу я, лежа на плече Макса вниз головой. Мои глаза находятся на уровне его упругой задницы, которую, если честно, хочется укусить. Он несет меня в таком положении уже около пяти минут, пока шагает вниз по нашей улице. – Я могу пойти ногами.
– На тебе мои любимые босоножки, а тут лужи размером с Тихий океан, не говоря о том, что холодно. Ты не пойдешь пешком.
– Я бы могла надеть сапоги или кроссовки, если бы ты мне позволил.
– Хочу смотреть на тебя в этих босоножках. – Макс умудряется пожать плечами, хотя держит весь мой вес.
Я фыркаю и сжимаю ладонью его ягодицу.
Через пару минут мы останавливаемся, и Макс опускает меня на крыльцо маленького домика, выкрашенного в голубой цвет. Он очень прост на вид, выполнен из дерева и окружен террасой со всех сторон.
Интересно.
Обычно террасу делают либо на заднем дворе, либо спереди, а не по всему периметру. Небольшой двор усажен деревьями, но сейчас они уже сбросили всю листву. Это придает территории мистический вид.
– Где мы?
Макс отпирает дверь и жестом руки призывает меня пройти внутрь. Я делаю шаг, половица под ногой издает скрип, и звук отлетает от стен, погруженных в темноту.
– Макс? Ты меня пугаешь, – нервно хихикаю я, оглядываясь на него.
– Бу! – Он делает выпад вперед, одной рукой пытается схватить меня за талию, а другой щелкает выключателем на стене.
От испуга я рефлекторно отбиваю его руку, и Макс стонет.
– Черт, хороший удар. – Он потирает запястье.
– Не пугай меня та…
Только сейчас я понимаю, что теперь все помещение залито теплым светом, открывающим вид на белые стены с нежно-голубыми разводами. Кручусь вокруг своей оси и осматриваюсь. Мольберты разных размеров и видов, а вместе с ними множество полотен стоят вдоль стен. По центру установлено два рабочих стола из красного дерева, а рядом с ними расположены удобные трехэтажные тележки со всеми необходимыми материалами для рисования. Множество органайзеров с кистями, карандашами, мелками. Тюбики красок различных марок, расцветок и видов. Несмотря на то, что в помещении и так достаточно света, на столах прикреплено множество ламп. И последнее, за что цепляется мой взгляд, – великолепный стул с поддержкой коленей и поясницы.