Громкий шепот
Шрифт:
Нейт счастливо улыбается и бросает в меня ключами, как бейсбольным мячом.
Я ловлю и сразу же направляюсь к выходу.
– К чему такая срочность? Вечером мы все равно планировали возвращаться домой? – обеспокоенно спрашивает Леви.
– Саймон, – выплевываю я и вылетаю за дверь.
Им будет достаточно одного проклятого имени, чтобы они поняли, чем вызвано мое поведение.
После разговора с Валери я чуть не разгромил свой номер. Чаша терпения, ставшая с годами чертовым огромным чаном, настолько переполнена, что уже не видно края. Моим первым позывом,
И тут Валери не сможет мне «запретить».
Я еле-еле засовываю тело в абсолютно непрактичный ярко-зеленый спортивный автомобиль Нейта. Господи, как он помещается здесь со своим ростом? У меня такое ощущение, что моя задница касается асфальта, как только я начинаю движение.
Руки сжимают руль до такой степени, что еще чуть-чуть – и Нейту придется выставить мне счет за вандализм. Нога не покидает педаль газа в надежде выжать из этой машины смерти все до предела.
Путь занимает почти три часа, которые кажутся минутами, потому что я так теряюсь в пульсирующем под кожей гневе, что не могу различать даже знаки на дороге.
Вспоминая эмоции, возникшие у меня при взгляде на картину, достойную порно, с участием Саймона и Саманты, понимаю, что это ни шло ни в какое сравнение с данной ситуацией.
Мне было неприятно, я очередной раз разочаровался и чувствовал себя преданным, но во мне не было гнева и решительности что-то менять или выяснять. Но сейчас я готов, черт возьми, откусить голову этому ублюдку за то, что он осмелился приблизиться к Валери. Моей Валери. Моей жене. Женщине, ради которой я спущусь в ад, лишь бы она чувствовала себя в безопасности.
Я паркуюсь около жилого комплекса Саймона и уже через секунду ломлюсь в его дверь, как ФБР при поимке особо опасного преступника.
На пороге появляется Саманта и удивленно смотрит на меня.
– Макс? Рада те…
– Заткнись, – обрываю я, отодвигая эту женщину в сторону.
Ноги несут меня вперед, пока Саманта пытается за мной поспеть.
– Что происходит?
Я игнорирую ее, пробираясь к кабинету Саймона.
– Макс? Ты пьян? Это она тебя довела до такого?
Это вы, ублюдки, довели меня.
Я с ноги выбиваю дверь в кабинет, и Саймон давится дымом от сигары, лежа на диване. В его глазах сразу мелькает осознание. Осознание того, что он в полном дерьме.
– Доброе утро, солнышко. – Я хватаю его за шкирку и скидываю на пол.
Он пытается подняться и выкрикивает:
– Стой! Стоп! – Он выставляет руки вперед. – Я просто решил тебя проведать! Твоя охрана слишком тупая, и мне даже не пришлось ничего выдумывать. А та сумасшедшая сама со мной заигрывала.
– Для адвоката ты слишком тупой. Ты только что сдал себя с потрохами. – Я пинаю его бедро. – Вставай! Нужно поговорить.
– Макс, что ты делаешь? – Саманта кидается на помощь к своему идиоту.
Я указываю на дверь.
– Уйди и вернись к своим никому не нужным делам.
– Детка, выйди, пожалуйста. –
– Но Саймон, что он себе позволяет? – дуется она.
– Детка…
– Именно так ты обратился к моей жене несколько часов назад, не так ли? – ухмыляюсь я, смотря на то, как глаза Саманты округляются.
Звонкая пощечина впечатывается в лицо Саймона.
– Я знала! Знала, что ты не смиришься с тем, что он счастлив! – вопит она. – Зачем тебе эта шлюха?
– Ведь у него есть ты? – непринужденно спрашиваю, и она переводит свой пылающий взгляд на меня. – И осторожнее с выражениями, ты говоришь о моей жене. А теперь закрой дверь с той стороны. Мне нужно поговорить с братом.
Саманта выливает на Саймона все помои мира, но при ласковом «детка» и обещании всего золота планеты Земля расслабляется и с улыбкой уходит.
Высокие отношения, ничего не скажешь.
Саймон с опаской приближается к столу, за которым сижу я, и явно ощущает, что на этот раз никто не собирается молчать и проглатывать все его дерьмо.
– Клянусь, я не хотел ничего плохого.
– Ты просто хотел выставить себя мной и трахнуть мою жену? – Я сжимаю подлокотник кресла в мертвой хватке.
– Это она тебе сказала? – Он продолжает играть обиженного и униженного.
– Это говорю я, потому что знаю всю гниль, скрывающуюся внутри тебя. – Я встаю и нависаю над ним. Не знаю почему, но именно в этот момент создается ощущение, что я намного выше, хотя мы одного роста. – А еще у меня дома достаточно камер, чтобы я мог просмотреть каждое твое телодвижение и любое слово, вылетевшее из твоего поганого рта.
Саймон моментально меняется в лице, когда осознание оседает в его крошечном мозге.
– И, кстати – сюрприз-сюрприз! – твой первый визит тоже записан. Как ты думаешь, что случится, если это случайно просочится в прессу? Ну, знаешь, я и моя жена – сумасшедшие, мы не умеем пользоваться техникой. Твой любимый папочка обрадуется поведению его драгоценного сына? Возможно, кто-то потеряет свое место во главе компании и всех клиентов? Навряд ли кто-нибудь захочет обратиться к адвокату, который угрожает острым предметом женщине, пострадавшей от домашнего насилия? Так себе кандидат для защиты, не находишь?
– Ты не сделаешь этого, – хрипит он. – Ты слишком любишь наших родителей, чтобы окунуть нашу семью в грязь.
Я горько усмехаюсь, ведь в его словах есть доля правды.
– Нет, – протягиваю я. – Ты не понимаешь. Я ненавижу вас. – В горле возникает странный болезненный ком, но я его проглатываю и продолжаю: – И мне абсолютно плевать, где вы все окажетесь, потому что всю жизнь вам было насрать на меня.
Пора уже признать это и поступать с людьми так же, как они поступают со мной. Я не могу заставить людей любить меня, да и не хочу этого. Так же, как и не собираюсь заставлять испытывать уважение ко мне. Я уважаю сам себя, и этого достаточно. Поэтому они больше не будут использовать меня как коврик для своих ног, испачканных в грязи.