Громовая жемчужина
Шрифт:
Ким поглядел в небо, — солнце стояло еще высоко, — и пошел в лес. Он был не в духе. Вонхва укорил его за трусость, но Ким не заслужил этого упрека. Выступать в поединке против одержимого мог только безумец. Или другой одержимый.
Вскоре он набрел на поросший вереском обрыв и еще издалека увидел Сенная. Тот валялся в траве на животе, болтая в воздухе ногами. Подойдя поближе, Ким увидел, что его младший родственник увлеченно следит за красным пятнистым жучком, упорно ползущим вверх по длинной
— Ты чего здесь один? — спросил он.
— Да вот, что-то вдруг домой захотелось, — доверчиво сказал Сеннай, переворачиваясь на бок. Красный жук воспользовался случаем и удрал в вереск. — А ты не скучаешь по родителям?
— Ну… бывает иногда.
— А братья не скучают. Им-то хорошо, они вообще своих родителей почти не знают.
— Почему это?
— Так они все вместе выросли при дворе, в Небесном городе. Лиу и отца-то, небось, ни разу не видел. Шутка ли — сам великий Неименуемый…
— Какой Лиу боец! — завистливо сказал Ким. — Меня бы так учили! И всегда с шуточками…
— Ага, только от его шуток потом все вокруг плачут, — скривился Сеннай. — Лиу жестокий и скрытный. Никогда не знаешь, что у него на уме.
— А Мик? — с любопытством спросил Ким.
— Мик — хороший.
— Но у него такие жуткие духи…
— Они наследственные. Нас с ним привезли сюда вместе, и он еще по дороге вызывал их. Точнее, они сами приходили, а он пытался их прогнать. Его даже учить не пришлось. Учитель говорил, что если бы Мика не стали учить на хварана, он обязательно стал бы могущественным шаманом. Но его родителям, понятное дело, не хотелось, чтобы наследник Аукана…
— А ты?
— Что я?
— Ты тоже умел все это сразу?.. Ну, отводить глаза…
— Это мне духи помогли, — беспечно сказал Сеннай, кусая травинку. — Когда научишься призывать духов, они тебя тоже чему-нибудь научат. Можно приказывать взглядом, можно голосом…
— А когда я научусь? — спросил Ким, навострив уши. Этот вопрос его давно уже беспокоил. Ответа же на него никто ему дать не мог. Вот и Сеннай взглянул на него удивленно и ответил:
— Духи сами придут.
— Как?
— Ну… например, вот так.
Сеннай уселся в траве, поджав ноги, и прикрыл глаза. Ветер пробежал по кронам сосен, зашелестел вереск. Расступилась трава, и из нее выполз жук — тот самый, красный в черных пятнышках, только размером с человеческую голову и полупрозрачный. Ким, затаив дыхание, смотрел, как колдовской жук проползает мимо него, взбирается на колени к Сеннаю и исчезает, не то пройдя сквозь него, не то войдя к нему в живот. Сеннай свел ладони над пупком, поднял веки и улыбнулся.
— Вот так дух ко мне и пришел.
— Где он сейчас? В тебе?
— Ага.
Ким нахмурился. Ему вспомнились сколопендры Мика и невидимые шершни
— Так, погоди — но это же не боевой дух!
— Да, это просто дух. Чтобы вызвать боевого, надо… — Сеннай задумался, — хорошенько разозлиться. Захотеть кому-нибудь причинить боль. Унизить. Отомстить. Убить. Да — убить лучше всего. Но беда в том, что мне никого не хочется убивать. Учитель ругает меня за это. Он говорит — что мне с вами делать? Мик не может успокоиться, а ты не можешь разозлиться.
Сеннай весело рассмеялся и выдохнул из себя духа-жука. Тот, словно мыльный пузырь, вырос у него на губах и упал в сложенные лодочкой ладони. Мальчик выпустил его в траву. Жук съежился до природных размеров и зарылся в мох.
— Почему меня этому не учат?! — возмущенно спросил Ким.
— Тебя ничему не будут учить, пока ты не научишься призывать духов. Сам, понимаешь?
Ким помрачнел. Ему, в сущности, нравилась жизнь в горах Цветов. И занятия, и Сеннай, и ненавязчивый всезнающий вонхва, а особенно та свобода, которой они пользовались — и прогулки по лесу, и пение по вечерам… Но, оказывается, пока он не научится приказывать духам — он здесь никто.
— Есть еще способы, — сказал Сеннай. — Духа можно приманить на кровь.
— На чью?
— На свою, конечно.
— Что-то мне это не нравится, — проворчал Ким. — А еще способ?
— Ну, этот тебе совсем не понравится.
Сеннай оглянулся по сторонам, словно опасаясь чужих ушей, и прошептал:
— Надо войти в ворота, что за храмом, подняться на гору… и позвать.
Оба они одновременно посмотрели на лысую верхушку одинокой горы. Частокол далеко наверху в свете заходящего солнца казался черным.
— Четырежды в год хвараны — те, кого сочтет готовыми вонхва, — в полночь поднимаются на эту гору и встречаются там с духами и богами.
— Это что-то вроде экзамена?
— Вроде того. Говорят, это очень тяжелое испытание. Надо обладать огромной силой и смелостью, чтобы духи тебя не сожрали. Но если ты выстоишь, они тебе покорятся…
Тем временем край солнца коснулся гор, и долина погрузилась во мрак. Из сумрака донеслось отдаленное пение. Сеннай вскочил на ноги.
— Слышишь? Побежали!
— Иди-иди, я догоню…
Сеннай спрыгнул с обрыва и в туче песка и хвоинок съехал вниз. Ким не торопился. Убедившись, что племянник ушел, он достал из ножен, закрепленных за спиной, старый меч с Каменной Иголки.
У всех мальчиков было личное оружие, с которым они никогда не расставались. Ким не отказался бы заполучить меч получше, а старую железяку пытался отдать наставнику, но вонхва почему-то решительно отверг дар. «Куда я его дену? Лучше уж носи его при себе», — сказал он, вроде бы даже испугавшись. Впрочем, несмотря на неказистый вид, меч оказался не таким уж плохим. Ким критически осмотрел выщербленное лезвие и резким движением порезал себе ладонь.