Громовое колесо. Каленая стрела

Борнякова Мария

Я смахнула злые слезы с глаз – поделом мне за подлость, за те приготовленные в Новограде зелья. Неужели теперь никто никогда меня не простит?

Кто-то легонько тронул меня за плечо – Радимира неслышно приблизилась и встала рядом со мной.

– Прости, – искренне повинилась она. – Я перегнула. Страшно мне за Финиста, веры уже никому нет.

– Я не могу жить без твоего брата, – я умоляюще глянула на княжну снизу вверх. – Без него мне просто нечем дышать.

Радимира вздохнула, присела рядом.

– А ежели твоя любовь приведет его к гибели? – тихо спросила она. – Ежели случится так, что, оставшись, ты убьешь вас обоих?

Я

крепко зажмурилась, сжала в руках расшитое одеяло. Если Финист выстрелит в меня и я погибну, что спасет его и великую Аркону? Может ли случиться так, что судьба не свершится? Как бросить любимого один на один с не знающими жалости врагами?

– Кто тебе это сказал? – не открывая глаза, тихо спросила я.

– Жрец верховный, – так же негромко откликнулась Радимира. – Боги ему грядущее открыли. Оно для тебя не тайна, верно?

Как же больно там, где бьется сердце…

– Там, где я жила, в будущем, пели баллады о ваших временах. О том, что великий князь Арконы убил ладожскую княгиню и после погиб сам. Следом под натиском врагов пала и Аркона. Я видела развалины. Просто кусок основания крепостной стены. И ничего больше. Даже памяти о могущественном городе… Сотни людских жизней…

– И все же ты здесь.

Я вздрогнула, покраснела, открыто посмотрела в глаза Радимире. Странно, но рассердившись, я сразу поняла, что хотела ответить ей, жрецу, да и самим богам:

– Я здесь, потому что верю, что судьбу можно изменить. Потому что не могу бросить Сокола одного. Потому что, если я не попытаюсь, я предам свою любовь к нему. Я никогда не причиню ему зла. Если я могу стать причиной его смерти, я уеду домой и больше его не потревожу. И если с другой он найдет свое счастье, я отойду в сторону. Но только если буду знать, что с ним все хорошо. Желанне же нужна только Аркона, и плевать ей, с Финистом или нет.

Я заглянула в свое сердце – да, я сказала истинную правду. Как только я увижу, что представляю опасность для жизни великого князя, сразу же уеду домой. А там уж я и без чужой помощи яд или обрыв найти сумею.

Стало тихо, лишь Леший, позвякивая оружием, отошел к окну и стал задумчиво разглядывать вечереющее небо.

– Мой брат любит тебя более жизни своей, – после долгого молчания призналась Радимира. Я нервно глянула ей в глаза и поняла, что прощена.

– Любил, – грустно поправила я.

– Нет, любит. Ты снишься ему каждую ночь, хоть ему и не разглядеть твоего лица. Но мне-то ведомо, что пред ним стоишь ты. Брата снедает тревога, будто он слово дал да не исполнил. Финист места себе не находит. Тревожусь я, как бы не заболел он часом от своей тоски по тебе и тому, что из памяти стерлось.

– Сказывай с начала, – напомнил Леший. – А ежели что упустишь, так Парацельс добавит.

Радимира помолчала, припоминая.

– Ведомо вам, Финист уплыл с Черномором не по своей воле, – послушно начала она. – Но, пусть боги мне будут порукою, ни о чем ином, кроме данного Ольге слова, брат мой не мыслил. Он твердо порешил вернуться за ней, едва позволят ему раны да данное дядьке слово. Он сам мне о том обмолвился как-то.

– Вернулся, аж три раза подряд…

– Брат не виновен! Едва минул положенный срок, и дядька ему волей-неволей Буян во владение отдал, Финист встал перед ним и молвил, что за тобой, княжна, вернуться намерен. Брат был готов к ярости Черномора, но не ведал он главного – что у дядьки нашего намедни Желанна побывала…

Я знала,

что все равно эта стерва вылезет непременно, и не сомневалась, кто подлил Финисту зелье, но к прямому рассказу оказалась не готова и стремительно закипала от переполнявшего меня ослепляющего гнева. Леший покосился на меня краем глаза и хмыкнул:

– Ты б, княжна, поменьше как-то дочку купеческую поминала бы, а то Ольга ей прямо сейчас шейку ломать отправится, не дослушав. Вдруг чего важного упустит. Да и мне за ней в темницу ломиться охоты особой нет.

– Ничего, ничего, я потерплю, – кое-как выдохнув, заверила я. – Так что там дальше было-то?

– Желанна ранее приходила и к Финисту. Потребовала она у брата взять ее в жены, раз уж княжеский венец у нее. Финист наотрез отказался да пригрозил: ежели она не вернет венец той, кому он подарен, он всем поведает о ее проделках. Народ у нас на Буяне суров да справедлив, Желанне с позором осталось бы только ноги уносить.

– Чтоб эта стерва сама от мечты отказалась? Ни за что не поверю! – фыркнула я.

– Твоя правда. Я была там и все слышала. Желанна сперва сыпала оскорблениями и угрозами, но Финист и бровью не повел. Будто купеческая дочка со стеной переругивалась. Вот тогда она и отправилась прямиком к Черномору.

– Что-то у меня уже кулаки зачесались… – пробормотал Леший.

– У нас коллективная аллергия на Желанну, – эхом буркнула я.

– Парацельс меня поправит, ежели совру. Случилось ему оказаться у Черномора в тот день. Поведала дочка купеческая дядьке об отказе Финиста и назвала вероятную тому причину. Черномор посмеялся над ее словами – привык он, что Финиста в железной хватке держит. Желанна настаивать не стала, а помянула, что де есть у нее способ, как заставить Финиста об ободритской княжне позабыть. А вскорости и сам брат с правдой к Черномору пожаловал. Тут уж дядька разъярился не на шутку. Пригрозил он брату, что велит войскам Арконы молодому великому князю не подчиняться, покуда Финист за ум не возьмется. А ежели брат не послушается, найдет на него Черномор другую управу – ведомо уже ему было от Желанны о проступке Финиста. Брат увидел, что не даст ему дядька жизни на Буяне, и велел Окуню готовить корабли, чтоб в новоградское княжество вернуться, едва позволят шторма в Варяжском море. Позабыл он, что Черномор медлить не привык, особливо ежели шла речь об Арконе. Дядька никогда не желал править и давно вынашивал думу передать Финисту весь Буян, как и обещался когда-то. Если бы мы с Финистом уплыли вновь, у Черномора не осталось бы наследников, и Аркону рано или поздно сожрали бы налетевшие враги.

– Мы? – напряженно переспросил Леший.

Радимира окинула знахаря надменным и презрительным взглядом:

– А понравилось мне под Новоградом огородец пропалывать, чего ж не вернуться-то было, – едко бросила она и грустно добавила. – Дурак ты, дружинный…

Повисла неловкая тишина. Парацельс смущенно кашлянул в кулачок, Леший недоуменно моргнул. Ох уж эти мужчины… Радимира вспыхнула и поспешила продолжить:

– Потому порешил дядька, что за ради продления рода и защиты острова даже дочка купца вполне сгодится в жены племяшу, коли уж она заставит его дома остаться и позабыть об ободритской княжне. Позвал Черномор к себе Желанну вновь и согласился на ее условия: в обмен на франкское зелье та станет женою Финиста, а Черномор молодому князю свою правду поведает и солжет о том, как венец Арконы у Желанны оказался.