Громовой ястреб. Родина Волхвов

Финист Макс

– Ступай. Всё будет хорошо. – Сказал Вольга и подтолкнул девушку к мосту. – Быстрее! – Крикнул он, и девушка испуганно побежала, прижимая к груди сумку и посох. Вольга развернулся к лицом к надвигающейся кавалерии. Под барабанную дробь копыт явилась пред ним мощь нужского войска. То была только часть передового отряда, лагерь которого они видели ночью, но и она ужасала. На парня неслась на полном скаку, по меньшей мере, целая сотня всадников. Земля затряслась под ногами, а воздух наполнили холодившие душу боевые кличи степняков. Во главе отряда Вольга увидел хана Кычака с его молодым сыном. Мальчик натянул тетиву и выпустил первую стрелу. Тот час же в небо взмыла туча стрел с чёрным, как смоль, оперением. Все они нацелились

на мост и юного жреца. Вольга воззвал к Перуну и воздел руки к небу. Сила растеклась по его телу и вырвалась из очей, обретя форму золотых молний. Некоторые стрелы сгорели, под жаром грома, иные же разлетелись, как щепки в стороны, когда коридоры выжженного молнией воздуха с грохотом схлопнулись. Ни одно смертоносное острие не попало в цель. Вольга, из-под надвинутых бровей, с холодной яростью посмотрел на кочевников. Его очи лучились могуществом. Всадники медлили, но хан выхватил саблю из ножен и понесся вперед.

Этого Вольга и ждал. Когда всадники оказались достаточно близко, он снова испустил из глаз злачёные грозы и поразил землю перед нужскими конями. Гром, раздавшийся у них перед мордами, напугал их до безумия, и многие, ослушавшись поводьев хозяев, вдруг вставали, как вкопанные или резко поднимались на дыбы, скидывая на землю своих седоков. Задние ряды врезались в передние, и половина отряда оказалась на земле. Кычаку удалось удержаться в седле, но вот его сын… только сейчас хан заметил, что его сын не удержался на своём коне и упал в сотне добрых шагов от нужских копыт. Уже бежал к мальчишке молодой жрец. Хан, стегнул коня плетью и поскакал за сыном, но было уже поздно: выхватив нож из-за пояса мальчика, Вольга обхватил ребёнка сзади, плотно прижав лезвие к его горлу, и спиной стал пятиться к мосту.

– Ни шагу дальше, хан Кычак! Иначе я его убью! – Зло прошипел Вольга. Хан побелел, но быстро пришёл в себя.

– Нет! Нет, прошу… – Выкрикнул он и соскочил с лошади. Другие воины уже подоспели к нему и шли на шаг позади с луками наготове. Пятясь спиной, Вольга с трудом нащупывал доски моста, но не ослаблял хватки. Когда они с мальчиком оказались над серединой оврага, хан со своими воинами замер перед началом моста. Вольга изо всех сил старался не замечать тихо капающих ему на руку горячих капель. Была ли это кровь из немного рассечённой кожи на шее, или слёзы в ужасе оцепеневшего ребёнка? Нуги натянули тетивы и прицелились в Вольгу. Тот крепче прижал лезвие к горлу мальчика и сам стиснул зубы.

По ножу стекла тонкая горячая струйка. Мальчик не издал ни звука, но вот его отец разразился истошным воплем и упал на колени перед мостом. Вольга старался не думать об этом. Старался не проникаться человеческими чувствами к нужским захватчикам. Он вспоминал отрубленные головы младенцев, тела ни в чём неповинных людей насаженные на колья в опустевшей сожжённой деревне, вспоминал старика Итильбера… Вольга вглядывался в лицо человека, отнявшего у него надежду на встречу со стариком и старался не думать о том, как неистово бьётся маленькое сердце, пульсируют вены в тонкой шее, крепко зажатой между его кулаком и лезвием нужского клинка. Нуги не берут пленных. Никогда не берут. Вольга видел, как они обходятся с селениями местных беззащитных крестьян. И теперь в руках юноши было самое ценное сокровище их хана – жизнь его ребёнка.

Но как бы ни пылало пламя гнева в душе юноши, он чувствовал всем своим сердцем, что не может отнять жизнь у неповинного в деяниях отца малыша. Беженцы уже скрылись за холмом и теперь стрелы нугов не смогли бы их достать, а значит, Вольга исполнил долг. Он хотел отомстить. Казалось, это так легко. Просто взмахнуть лезвием, и кончено. Пусть, стрелы оборвут его жизнь. Он даже не успеет увидеть, как падает тело на доски моста, как подбегает к нему поражённый отец. Не успеет увидеть и ужас в глазах малыша. Ведь именно так убивают детей нуги, разве же нет?

Срубая саблей на скаку им головы. Не глядя в глаза. Не думая об их боли. Но Вольга не сумел решиться на этот взмах и понял, что проиграл. Его руки ослабили хватку, и он отпустил мальчика. Тот, поскальзываясь на старых досках со слезами на глазах, подбежал к отцу.

– Калиса! – Воскликнул хан, крепко прижал к себе дочь и зажмурил влажные глаза так, будто хотел позабыть всё, что только что было и никогда больше не вспоминать. Калиса. Так это была девочка… Стрелки подняли луки, прицелившись в юношу. Вольга крепче сжал в руке кинжал, готовый перерубить канаты подвесного моста, но хан внезапно остановил их. Он посмотрел на юношу и тот поглядел в ответ. Вольга понял, что в этот раз Кычак не прольёт его крови. Взгляд хана был твёрд и не требовал пояснений. Вольга развернулся спиной к кочевникам и спокойно побрёл по мосту на другую сторону оврага. Дойдя до твёрдой земли, он перерезал канаты, и мост рухнул на дно реки. Нужские воины, замерев, следили за каждым его движением, но никто не смел ослушаться приказа хана. Вольга посмотрел на свои руки и только теперь понял, что на них запеклись струйки крови. Он вытер их о белую рубаху и выбросил окровавленный кинжал. Руки всё ещё не были чисты, а кровавый запах не сбивал даже буйный ветер, разгулявшийся на травяном просторе. Вольга сделал шаг, затем ещё и пошёл прочь. Прочь от бесчеловечной жестокости, которую едва не свершил.

Понурый и усталый он появился перед своими односельчанами. Раздались удивлённые и обеспокоенные возгласы: людей напугала окровавленная рубаха. Подняв глаза, увидел он в толпе обеспокоенный взор Даяны, но стоило их глазам встретиться, как лицо её просияло улыбкой. Она поняла, что кровь ему не принадлежит. Никогда ещё она не смотрела так на Вольгу, как теперь. Он тоже замер, на миг, позабыв обо всём, что произошло. Ему показалось, что они снова стоят на улочке своей маленькой деревушки и болтают о житейских делах, как ни в чём не бывало. Юношу потянуло к ней. Он вдруг почувствовал, что всей душой жаждет прижать её к себе, вдохнуть запах её волос, ощутить на губах сладость её поцелуя. Быть может, она теперь решится его подарить…

Но не успел он сделать и пяти шагов, как в него врезалось что-то мягкое и тёплое. Он посмотрел вниз и увидел пушистый рысий мех. Зулька обвила его плечи руками и вжалась лицом в его плечо. Девушка буззвучно плакала. Это тронуло Вольгу, и он от всей души обнял её в ответ. Через минуту он вспомнил про Даяну, но та уже отвернулась, потому что люди снова двинулись в путь. Только старый одноглазый кузнец подошёл ближе.

– От всей души благодарим тебя, добрый жрец… – Сказал он. – Дальше мы доберёмся сами.

– Хорошо. Мы с Зуйкой выполним последнюю просьбу старика Итильбера и отнесём посох его братьям.

– Да будет ваш путь безопасен и лёгок. – Сказал кузнец.

– Как и ваш. – Ответил Вольга.

– Вольга…

– Да?

– Прости нас… я прошу от имени всей деревни. Мы были несправедливо злы и к тебе… и к… Итильберу тоже.

– Я думаю, он никогда не был обижен на вас за это. А я… я был, но теперь я прощаю вас, – сказал юноша, – вам не стоит больше думать об этом. Новая жизнь начнётся для вас в Древгороде.

– Надеюсь, для кого-то она начнётся, но не для меня и других стариков… – покачал головой кузнец, – наша жизнь осталась там. Сгинула в огне пожара. Новая жизнь остальных… скорее всего, окажется жизнью изгоев. Одиноких. Ненужных. Презираемых.

– Вы не одиноки, ведь вас много. Вы всегда есть друг у друга. Я уверен, что вас примут тепло. Прощайте. Я всегда буду помнить вас… и всех, кто погиб.

– Прощай, Вольга. – Сказав это, одноглазый старик развернулся и пошёл прочь, изнурённо опираясь на свою кривую клюку. Зулька отдала Вольге сумку и посох. Он потрепал её по рысьей шкуре и вместе они отправились на северо-запад.