Гроза над крышами
Шрифт:
— Да нет уже нужды, пожалуй, — сказал Тарик. — Я как раз познакомился, на нашей улице новая девчонка появилась...
— О как! Рассказывай.
Тарик кратенько рассказал.
— Знакомство обещающее, — сказал Фишта, ненадолго задумавшись. — Дело даже не в том, что она гаральянка, а они раньше наших начинают разные шалости допускать, вплоть до раздвиганья ножек... Коли уж она тебя в гости позвала и обедом покормила, ты ей глянулся больше, чем этот твой Байли...
— Я ж ей клетку починил и крола поймал.
— Ну и что? Мелковата услуга — за такие девка, если ты ее внимание не затронул, самое большее мило улыбнется да поблагодарит нежным голоском, и
— Она и в самом деле самая красивая, какую я в жизни видел, — серьезно сказал Тарик.
— Совсем хорошо! — воскликнул Фишта. — Так и скажи. Неплохо бы еще не просто чмокнуть, а сначала позволения спросить: можно, мол, тебя поцеловать? Тут палка о двух концах: может решить, что ты чересчур робкий, фыркнуть: «Кто же на такое позволения спрашивает?» Но так ломаки себя ведут. И коли ты ей глянулся, может решить, что ты очень политесный — а это ж тебе только на пользу. И виршами ей по ушам, виршами! Девки от виршей млеют, раньше пробовал виршами?
— Один разочек, — честно признался Тарик. — Аж три вирша прочитал. И ничуть она не млела, вроде наоборот...
— Ну, это тебе не та попалась, — сказал Фишта уверенно. — Редко попадаются такие, что от виршей не млеют. Если у тебя дома виршей нету...
— Нету.
— Так прикупи быстренько, — посоветовал Фишта. — В «Поющем кустарнике» лучше всего, я там всегда покупаю. Знаешь что? Попроси у Приказчика «Звезды над волнами», у них непременно найдется. Вирши почти сплошь про море — морские чудеса разные, тоска Матроса и его оставшейся на берегу возлюбленной, очень чувствительно и душещипательно. Давно уже я заметил: чем дальше девка от морских дел, тем сильнее морские вирши ее по ушам бьют. За всех не берусь говорить, но очень многие ведутся... Усвоил?
— Усвоил, — сказал Тарик.
Ну, про сладкие слова девчонкам он и сам знал немало, не раз их говорил, а вот насчет виршей — весьма полезно. Ни на их улице, ни на прилегающих никто никогда — ни ватажник, ни Подмастерье — не читал девчонкам виршей, да те и не требовали, такое было не в обычае. Из голых книжек он, однако, знал, что воздыхатели-дворяне непременно читают предметам своей страсти вирши, негласка у дворян такая. И о том же мельком упоминали студиозусы, добродушно подтрунивая над Балле, которому недельное чтение виршей так и не позволило завоевать сердце некоей Торелины. А теперь оказалось, что эта вроде бы чисто дворянская негласка здорово помогает и Фиште в обхаживании отнюдь не дворянок... Бабьего Егеря в таких делах надо слушать в оба уха, он-то толк знает, а вот промахи крайне редки. К тому же, вспомнил Тарик, Тами говорила, что любит вирши...
— А где эта лавка? — спросил он. — Что-то я про такую не слышал.
— «Поющий кустарник»? Да совсем недалеко отсюда, улица Золотых Облаков, тридцатый
Тарик подошел к окну, выходившему на двойной ряд тех самых высоченных винных бочек, взялся за шпингалеты...
И замер в некотором удивлении. У четвертой отсюда бочки стояли и мирно, спокойно беседовали двое. Матрос оказался к
Тарику спиной, он видел только его кудрявый светлый затылок, а вот его собеседница была обращена лицом. И Тарик сразу узнал новую соседку бабушку Тамаж — ее лицо, лучистый добрый взгляд, движения, знакомое уже бордовое платье и черный чепец, обшитый узкой кружевной полоской.
— На что ты так засмотрелся? — весело спросил подошедший Фишта. — Голых баб там нету — и ничего там нету, кроме бочек, с которыми возиться никто нс станет... Можно, конечно, и им ноги приделать, но это ж сколько труда и выдумки придется положить, не стоит оно того. Открывай.
Опомнившись, Тарик потянул на себя обе створки, распахнув окно, но тут же недоуменно уточнил:
— Как это нету? Вон же они стоят, у четвертой отсюда бочки. — Кто?
— Моя новая соседка и Матрос...
— Да нет там никого, — сказал Фишта, всмотревшись. — Одни бочки. Ты чего, Тарик? На другого бы я подумал, что у него виде-ньица от водки, но ты-то выпил на палец...
У него было серьезное лицо человека, не склонного шутить, Тарик его хорошо знал. И вновь уставился туда. Они стояли на прежнем месте, соседка и Матрос, все так же мирно беседуя, и на спине Матроса чернели на фоне разноцветных ромбов чистого тельника большие черные буквы ЯГА. Вот только... Выглядело это так, словно меж бочками натянута невидимая рыбацкая сеть с очень крупными ячейками и на пересечении нитей тускло-желтым светом мерцают гнилушки. Но разглядеть говорящих они ничуть не мешали.
В отдалении гулко прозвонил колокол, объявляя конец обеденного часа, звон проплыл над причалом и растаял.
— Что там у вас такое? — подошел Дангул.
— Да вот Тарику меж бочками какая-то соседка чудится и какой- то Матрос, хоть никого там и нету...
— Никого там нету, — подтвердил Дангул.
Тарик молчал. Он уже понял, что никто, кроме него, этих двух не видит, и убеждать бесполезно. Меж тем Матрос как раз передал бабушке Тамаж толстый квадратный сверток, видимо вынутый из-под тельника (руки у него до того, Тарик видел, были пусты), а старушка взяла его безо всякой торопливости и положила в самую обычную плетеную корзинку, с какой ходят за покупками. И они разошлись в разные стороны: Матрос — в направлении, где стояла «Ягана», а бабушка Тамаж — в противоположном.
— Ну пошли, что ли, ватага? — лениво сказал Балур (на обед грузали всегда поспешали, едва заслышав колокол, а с обеда не торопились особенно, говоря «без нас все равно не начнут»). — Тарик, ты сегодня еще работаешь?
— Нет, Тариуш давал поручение только на пироскаф. Домой пойду.
— Мы тебе там в шкафчик кое-чего положили, твоя доля. Будешь уходить, окно не забудь закрыть. Успеха у гаральяночки!
Зашлепали по струганым доскам босые ножищи, и грузали ушли, оставив Тарика в нешуточной растерянности. Он чем угодно мог бы поклясться, что видел соседку и Матроса, что они там были на самом деле. Виденьица его никогда не посещали, как и любого другого с их улицы. Все вокруг было знакомым, привычным: стол, табуреты, шкафчики. И никаких виденьиц. Но ведь были те двое, и видел их только он один...