Гроза зреет в тишине

Шашков Александр Андреевич

— Немецкий «оппель», — не отрывая от глаз бинокля, сообщил Галькевич.

— Не пойму, как он попал на озеро? — удивился Кремнев.

— Что будем делать?

— Задержим. — Кремнев повернулся к разведчикам и приказал:

— Бондаренко, Кузнецов, Аимбетов и Герасимович — взять пулеметы!

...Они залегли под Кривой сосной как раз в тот момент, когда до машины оставалось метров пятьдесят. Теперь уже простым глазом было видно, что в машине, за рулем сидит немец и что больше в ней никого нет.

— Хлопцы! Да это

же старший лейтенант Шаповалов! — первым вскочил на ноги Бондаренко. Новенький «оппель», будто испугавшись его зычного голоса, круто развернулся на месте и остановился.

Шаповалов в изнеможении открыл дверцу:

— Вон человеку помогите. Мюллер ранен.

Из машины, бережно прижимая к груди левую руку, осторожно выбирался Мюллер. Ступив на снег, он пошатнулся и, чтобы удержаться на ногах, оперся здоровой — правой рукой на багажник. Лицо майора было землисто-серым, глаза глубоко запали и смотрели на разведчиков смущенно и даже немного виновато.

— Кузнецов! Носилки! — распорядился Кремнев. — Нет, минуточку!

Капитан выхватил из кармана блокнот и быстро написал: «Задание выполнено. Срочно высылайте самолет. Место посадки — Зареченское озеро. Есть раненые. Руслан»,

— Это немедленно передай радисту!

— Слушаю! — козырнул сержант и исчез в прибрежном тростнике.

Шаповалов категорически отверг предложение Галькевича пустить машину под лед. При помощи лодок и досок смастерили примитивный паром, переправили ее на остров, поставили возле бани, под елями.

— Вот и пусть стоит тут, — смущенный собственным упрямством, пробормотал Шаповалов, вытирая рукавом перепачканное грязью лицо. — В хозяйстве, говорят, сгодится и пулемет, а это все же машина...

— Ну что ж, будет вместо гауптвахты! — пошутил Галькевич.

Шаповалов смолчал — и сразу же направился к штабной землянке.

Кремнев сидел за столом над картой-двухверсткой и ждал его.

Шаповалов молча бросил на нары высокую немецкую фуражку, рукой пригладил мокрые светлые волосы и сел рядом с капитаном.

— Диктуй, — взял карандаш Кремнев.

— Координаты отметил? — Шаповалов внимательно посмотрел на карту, утвердительно кивнул головой: — Правильно. Пиши: Взлетных дорожек — три. Ориентир — две одинокие старые сосны. Они стоят в ста метрах от первой дорожки, если смотреть на аэродром с востока на запад. Две другие дорожки — через каждые сто метров влево от первой. Записал? Три ангара. Ориентир — одинокий дуб. Он стоит как раз на крыше среднего ангара. Расстояние между ангарами такое же, как и между взлетными дорожками — сто метров. Дальше. В пятистах метрах от дуба, налево по прямой — командный пункт. Ровно в километре от дуба, справа — склады боеприпасов. Повторяю: ориентиры размещены с таким расчетом, что на них будут смотреть с востока на запад. Эти слова прошу подчеркнуть.

— Все?

— Нет. И ангары, и склады, и все другие служебные помещения находятся глубоко

под землей. Чтобы их уничтожить, нужны фугасные бомбы замедленного действия, не менее пятисот килограммов каждая. Теперь — все.

Шаповалов устало расправил широкие, слегка покатые плечи, закурил и долго сидел молча, сосредоточив взгляд на какой-то, одному ему видимой точке.

— ...Как они завыли! «Сталинград!», «Сталинград!»... — вдруг тихо, ни к кому не обращаясь, проговорил он.

— Кто — они? — с недоумением спросил Кремнев.

— Немецкие летчики! Мы их на совещание собрали в такой огромный блиндаж! Ну, они и загудели, подумали, что их на Сталинград бросить решили. А их «котел» был там, в собственном блиндаже...

Шаповалов встал, вышел из-за стола, заглянул в котелки, стоявшие на полочке, вздохнул:

— Есть хочется!..

— Рыгор! — позвал Кремнев. — Принеси, пожалуйста, что-нибудь. — Взглянув на Шаповалова, виновато добавил: — Мы тут по случаю Нового года пировали.

Рыгор усмехнулся, заговорщически подморгнул Шаповалову, вышел, но сразу же вернулся.

— Ты чего? — удивился Шаповалов.

— Самолеты! — растерянно ответил Рыгор. — Над озером. Один уже сел, а два еще летают.

Легонько оттолкнув Рыгора с порога, в землянку стремительно вошел сержант Кузнецов, козырнул и доложил:

— Прилетел самолет! Его сопровождают два наших истребителя.

— Собирайте людей! — поднялся из-за стола Кремнев. — Пленных и раненых — на озеро!

* * *

...Возле самолета хлопотливо суетились три человека. Они выгружали на лед тяжелые ящики, мешки, тюки.

— Припасы вам. На месяц, — коротко пояснил Кремневу грузный человек в меховом комбинезоне. — А вон в том мешке — почта, свежие газеты, письма. Раненых много?

— Двое, — ответил Кремнев и попросил: — Вас можно на минутку?

— Пожалуйста. Слушаю.

— Видите вон того высокого человека с перевязанной рукой? Это — майор Генрих Францевич Мюллер. Прошу доставить его лично к полковнику Хмаре. Ему же отдадите и этот пакет.

— Слушаю.

— Если что... пакет постарайтесь уничтожить.

— Слушаю. Но такого на этот раз случиться не должно. Смотрите, какая у нас сегодня охрана, — улыбнувшись, кивнул он на небо. — Да и коридор отлично знаем.

Наконец все было готово. Кремнев поцеловал Таню, помог ей подняться в самолет. Шаповалов обнял Мюллера, голос у него дрогнул:

— Возвращайтесь! — попросил он. — Буду ждать.

Закрылись дверцы. Взревели моторы. Самолет тронулся с места, побежал быстрее, быстрее и — взмыл в воздух. Два шустрых «ЯКа» сразу же бросились ему вдогонку. Словно веселые черные шмели, они закружились над машиной, то взлетая высоко в небо, то стремительно забегая вперед, словно стараясь указать ей самый простой и самый верный путь...