Грязные игры
Шрифт:
– Загримируется он!
– рассердился Савостьянов.
– Обидно, что не понимаешь всей сложности задачи. Ты мне нужен возле Антюфеева не только в качестве регистратора звуковых колебаний. А если завтра потребуется вывести клиента из обращения?
Чтобы не пердел, допустим? Опергруппу прикажешь высылать на этот случай? А если тебя самого засекут и надумают загасить? Охрану ставить? Нет, брат, не спи на ходу - ты там под высоковольтным проводом находишься.
– Понимаю, - вздохнул Акопов.
– А все-таки скучно.
– Веселых переворотов не бывает, - сказал Савостьянов.
– Потому что в них, как правило, играют
Больше Акопов не заикался о своем самочувствии. А визит людей то ли из МГБ, то ли из ткачевской контрразведки подтвердил правоту генерала:
расслабляться нельзя, работать действительно приходится под высоковольтным проводом. Акопов и сам понимал - он красиво извернулся в безнадежной ситуации, и не каждый на его месте сумел бы так мгновенно и убедительно сымпровизировать.
Медвежатники, допустим, из МГБ, работая превентивно и прощупывая всю улицу, к Акопову пришли, почему-то дождавшись, пока дома никого не будет.
Случайность? Нет... Наверняка знали: Акопов с Людмилой переехали в Поваровку недавно. И они хотели узнать, связана или не связана внезапная покупка старой дачи с активизацией гостевой жизни на фазенде Антюфеева. И если тут задействованы люди МГБ, то это значит, что какая-то часть министерства сочувствует целям Ткачева...
Акопов искренне надеялся, что незваные посетители рассеяли свои опасения, познакомившись с ним, простым советским уркой, заработавшим срок, честно отсидевшим и так же честно завязавшим с проклятым темным прошлым. Бывший урка, а ныне отдыхающий раком на грядке трудящийся - это свое, родное до зубной боли, привычное. Безгрешные раскаявшиеся урки не мешают большой политике. И маленькой - тоже. Они слишком хорошо знают цену свободе.
От размышлений его отвлекло тихое гудение мотора на улице. Мимо дачи неторопливо пропылила серая "Волга". Неужели начинается сбор гостей?
Он поднялся к аппаратуре. Людмила успела заснять визитера перед воротами дачи. Акопов прокрутил повтор: какой-то незнакомый сухопарый господин в модном мешковатом костюме из легкого материала. Выбравшись из "Волги", господин огляделся. Акопов остановил кадр, увеличил худой его анфас на экране и задумался. "Я становлюсь похожим на Бориса, - усмехнулся он.
– Хочется спросить: где я тебя видел?"
И тут же вспомнил - где. Недавно этот господин шел по коридору родного Управления. Только был он тогда в строгом костюме с галстуком и сопровождали его два придурка: один с папкой, другой просто так.
Акопов набрал номер Савостьянова. Опять взял трубку генеральский прихвостень Толмачев. Он уже научился узнавать Акопова по голосу.
– Юрий Петрович отошел.
– Надеюсь, не в мир иной?
– вздохнул Акопов.
– Нужна срочная консультация, Толмачев. Ты в курсе моего нынешнего задания?
– Конечно. Проект "Центурион", допуск второго уровня.
– Тогда скажи, из нашего треста играет кто-нибудь в "Центурионе" за синих?
Синими в оперативном подразделении Савостьянова называли заговорщиков.
– Это информация для допуска первого уровня.
Но вам скажу: кое-кто играет за синих.
– Спасибочки!
– засмеялся Акопов.
– Привет шефу. И всему первому уровню.
Больше он не сомневался: на дачу Антюфеева приехал один из заместителей начальника Управления. Да и Савостьянов на первом совещании по безымянной еще операции сам сказал: один из заместителей
Между тем сухопарый пассажир "Волги" вошел в помещение дачи. Акопов переключился на шумозапись.
– Вы думаете, мне самому это нравится?
– услышал он тут же высокий резкий голос командарма.
– Чем дольше раскачиваемся, тем больше вероятность, что попадемся.
– Согласен с вами, Геннадий Анатольевич, - сказал гость.
– В Управлении разработан подробный план оперативных мероприятий по блокаде заговора. Задействованы самые эффективные средства. Вот копия плана. Меня, как заместителя начальника, ознакомили с оригиналом. Если вы не упредите наши мероприятия...
Зашелестела бумага, скрипнул стул.
– Это подлинная виза?
– спросил Ткачев.
– Вне сомнения, - отозвался гость.
– Странно, - задумчиво сказал Ткачев.
– Зачем ему это надо? Провокацией попахивает. Его подставляют, спихивают на него всю ответственность за решения, а он делает вид, что не догадывается. Автографы раздает! Учитывая характер старика и его опыт... Очень странно!
Да, подумал Акопов, вот точное определение:
странно. Заговор странный. Один из главных заговорщиков сидит на чужой даче, напивается и спит.
О заговоре знает Управление. Заговорщики знают, что Управление знает... Но не чешутся. А времечко идет. И даже бежит.
Замигал вызов оперативной связи. Акопов менял кассету, и трубку взяла Людмила.
– Звонил Толмачев, - сказала она через минуту.
– Просит не прослушивать телефон Антюфеева.
Кто-то сидит на коммутации...
Акопов присвистнул. Вот наглецы! Даже Управление не рискнуло врубиться в соединительную сеть.
Одно дело - просто подслушивать линию, следить за телефонными разговорами, а другое... Сидя на коммутации, можно записывать все шумы в помещении, даже тогда, когда телефонная трубка лежит на аппарате. Ведь мембрана микрофона и в этом случае улавливает шумы, и они в виде слабых электромагнитных колебаний гуляют по сети. С помощью специальной аппаратуры, подключенной к соединительной сети телефонной станции, можно выделить, усилить и записать звуковые колебания в любом помещении, где стоит телефон. Однако и на хитрый винт есть гайка с контргайкой. Другая специальная аппаратура может засечь подсоединение к коммутации и вычислить, какой телефон "пасут".
Кто же влез на коммутацию? Опять МТБ или неопознанная до сих пор группа, люди из которой ходили по Поваровке?
– Ладно, - сказал Акопов Людмиле.
– Выруби пока подслушку от греха подальше. Нам и без телефонной болтовни генерала хватает работы.
Заскрипела лестница. Наверх, пыхтя, поднялся Борис.
– Почему не разбудили? Вроде концерт начинается...
Уже перед закатом к фазенде свернула еще одна машина - темно-синий "Вольво". Акопов посмотрел на нового гостя, которого сопровождала "горилла", и почувствовал возбуждение. Сам заместитель начальника управления МГБ по Москве и Московской области пожаловал. Следом подкатил черный "Мерседес", длинный и широкий, словно сухопутный крейсер. Акопов припомнил пересуды о генералах ЗГВ, которые любили дарить такие машины московским воинским начальникам. Из чрева "Мерседеса" вывалилась жаба в мундире - заместитель министра обороны. Вскоре к "мерсу" припарковался "Форд" заместителя министра внутренних дел.