Гуд бай, стервоза!
Шрифт:
— Это что, какая-то шутка?
— На лобовом стекле кровь, — сказал я. — Это похоже на шутку?
Она посветила фонариком на лобовое стекло и увидела кровь. И именно в этот момент в стекле появилась дырка от пули. Она появилась буквально только что, вдруг понял я, вот прямо сейчас пуля вошла в стекло.
Выстрел прозвучал секундой позже, словно гром после вспышки молнии. Женщина-полицейский повалилась на землю рядом с «Ягуаром», доставая рацию из-под ремня и выкрикивая в нее полицейские коды и адрес. Я услышал, как еще одна пуля стукнулась о землю прямо рядом с ее головой, женщина
— Ты опять сделала это? — спросил я. — Ты опять кого-то пристрелила?
— Чем ты тут занимался? — спросила она. — Поехали быстро!
Я нажал на газ и рванул вниз по улице, мимо мусорных баков и сваленных кучами коробок. Мои руки, похоже, были все еще пристегнуты к рулю. Прежде чем я смог что-либо сказать, Гоби подняла пистолет и приставила его к моему затылку.
— Блин! Ты что! О господи!
— Я тебя просила об одном: подождать! Об одной простой вещи! Просто подождать!
— Да я не…
Она снова подняла пистолет. Я заткнулся и вцепился в руль. Она опустила пистолет:
— Ты жизни невинных людей поставил под угрозу, идиот! Ты о чем вообще думал?
— А ты что, действительно хотела убить полицейского?
Она оглянулась и посмотрела в заднее стекло. Полицейская машина ехала за нами, ее фары неровно мигали, когда она подпрыгивала на выбоинах дороги.
— Мне, возможно, еще придется убивать полицейских.
Она покачала головой и посмотрела на меня со смесью тревоги и разочарования.
— А знаешь, Перри, я теперь понимаю, почему у тебя никогда не было подружки.
— Что? Да была у меня подружка! Какое это вообще имеет отношение…
— Ты не слышишь, что тебе говорит женщина.
Она указала, куда поворачивать.
— Вот здесь направо.
Взвизгнули тормоза, я слишком резко свернул за угол и зацепил бампером «Ягуара» за газетный киоск. Я надеялся, что Гоби не будет высовываться из окна и палить в полицейских, но, похоже, именно тот факт, что я об этом подумал, и оживил сценарий, которого я так опасался. И он тут же воплотился в жизнь: уже через пару секунд Гоби высунулась в окно и принялась палить по полицейским.
— У меня была целая куча подружек! — закричал я.
Мне только что пришло в голову, что Гоби прослушивала все телефонные линии у нас дома и что она, должно быть, слышала и мои телефонные разговоры по мобильному, когда Норри бесчисленное количество раз ссылался на мою девственность, например: «Привет, мистер Девственник» или: «Просыпайся, несорванное яблочко» — его фирменный прикол. А однажды, меньше года назад, ни с того ни с сего он вдруг прервал наш телефонный разговор, поставив мне на полную громкость песню Мадонны «Like a Virgin». При этом он распевал во все горло собственный текст.
Перри — де-е-е-евственник
(Бедный, бедный Перри).
Он
(Дев не видел в деле).
Он — де-е-е-евственник
(Не вкусив запретный плод).
Перри — де-е-е-евственник
(Девственником он умрет).
Гоби положила конец моим сомнениям одной только репликой; она повернулась ко мне и сказала:
— Но ты же все еще девственник.
— Что? Нет! Нет!!!
Но она уже снова высунулась в окно и вовсю палила из пушки:
— Я слышала ваши разговорчики по телефону!
— Ты! Ты подло вторглась в мою личную жизнь! Да это все были шутки. Девственник — это просто дурацкое прозвище, кличка.
— Твоя кличка — Девственник?
— Да, просто шутливое прозвище, это как… как когда самого высокого парня в классе называют малышом.
— Так у тебя было много подружек?
— Много, да… Более чем.
Я поморгал, пытаясь определить, на какой улице мы находимся. Похоже на Перл-стрит, разве что, по моим подсчетам, мы должны были бы находиться немного севернее, на Трибека — или я ошибся? Но тут улица кончилась, и я увидел Памятник 11 сентября, что вполне соответствовало моменту: полицейская машина висела у нас на самом «хвосте» и грозила вот-вот обогнать, если Гоби не удастся подстрелить водителя. Но тут фары позади нас исчезли.
— Мы оторвались, — сказал я. — Ведь мы оторвались? Я их больше не вижу.
Гоби сползла на сиденье и посмотрела в боковое зеркало.
— Зато у нас теперь другой «хвост».
— Что? Я никого не вижу.
— На этот раз это не полиция. Черный «Хаммер», через шесть машин за нами.
— Ты так далеко видишь?
Я свернул шею, но «хвоста» не заметил.
— А кто в той машине?
Она не ответила, сверяясь со своим «Блекберри». Лицо у нее было озабоченным, а выражение мрачнее, чем раньше. Она что-то знала, но не собиралась делиться этим со мной. Впереди на светофоре загорелся красный.
— Проезжай.
— Я думаю, не стоит…
— Немедленно!
Я надавил на педаль газа. В ту же секунду сзади нас нарисовался «Хаммер», которого я не замечал раньше в потоке машин. Он резко перестроился в правый ряд позади нас и мгновенно набрал такую скорость, что едва ли не поравнялся с нашим «Ягуаром». Я был как раз в середине перекрестка, перекрывая движение с боковых улиц. «Хаммер» только усугубил ситуацию, выехав на перекресток следом за мной. Вокруг визжали тормоза, машины сигналили что есть мочи. «Хаммер» висел у меня на «хвосте»; он зацепил правый бампер какого-то такси и, по-прежнему ускоряясь, приближался. Тут заднее стекло нашего «Ягуара» взорвалось брызгами осколков от пистолетного выстрела, и я почувствовал, как кровь хлынула по жилам с утроенной скоростью. Кажется, я заорал.