Гвардейские залпы
Шрифт:
– Спасибо!
– сам не свой я вышел из кабинета. В тот же день был подписан приказ о назначении меня начальником разведки дивизиона. Иван Комаров принял батарею Баранова, переведенного во второй дивизион начальником штаба.
Глава четвертая. Под Ржевом
После всего пережитого за это короткое время я снова дома. Юрка и мать с приходом весны выглядели куда лучше. Посвежели и повеселели. С радостью смотрели они на меня, живого и невредимого.
Хотя и немножко, но все-таки я привез гостинцев. Все, что успел скопить, когда узнал о предстоящем возвращении
Юрка не сводил глаз с моей новенькой, сияющей эмалью "Красной Звезды". Брат-орденоносец. Юрка не выпускал из рук мою орденскую книжку и, в который уже раз перечислял орденские привилегии, которыми теперь я буду пользоваться. Особенно его восхищал бесплатный проезд в трамваях. "Эх, мне бы так!" - без конца говорил он, хотя, насколько мне было известно, он никогда не брал билета. Все его сверстники из Замоскворечья предпочитали устраиваться на подножках.
Сходили с Юркой в кино. Администратор кинотеатра "Заря", посмотрев в окошечко на орден, без звука протянула два билета. После сеанса побродили по Пятницкой, но так никого и не встретили из знакомых ребят.
Ночевал я дома.
На этот раз полк разместили на окраине Москвы, в Щукино. Приехав, в дивизион к подъему, я уже застал всех в лихорадочных сборах. Поступил приказ. Полк срочно выступает на поддержку наступления наших войск под Ржевом. Уже сегодня нужно било прибыть в район боевых действий.
Рано утром командиры дивизионов вместе с водителями боевых машин выехали за новыми установками.
Какие же они теперь будут, боевые машины? А вдруг опять на "шевроле"?
Наконец колонна медленно въехала во двор школы, где расквартировался полк.
"Студебеккеры"!..
А сколько ведущих осей?
Оказалось, что все три ведущие. Ну, это было неплохо. Вернее, то что надо. О "студебеккерах" говорили много хорошего.
Радостные огневики начали торопливо обживать машины. Перетаскивать свои карабины и немудреный скарб.
Для танкистов родной дом - это танк. Для гвардейского минометчика "катюша".
В ней он, удобно устроившись под брезентом возле рамы, находится на марше, под машиной спит на коротких привалах, ее обслуживает в бою. Увязнет установка в труднопроходимой топи, надежные руки и плечи огневиков ее вытянут.
Мои разведчики давно уже все устроились в своей машине.
– Иди, иди! Ты теперь не наш!
– Васильев сердито махнул рукой. Долго он еще не мог мне простить, что я, переходя на место Будкина, прихватил с собой и часть своих людей. С Будкиным погибло все его подразделение, а своих-то все-таки я готовил. Поэтому я только улыбнулся Васильеву.
Похаживая вдоль колонны боевых машин, новый командир батареи Иван Комаров спокойно руководил сборами своего подразделения.
– Здорово, комбат!
Комаров радостно хлопнул меня по плечу своей оглоблей.
– Все хорошо, что хорошо кончается!
–
– Да... В отдел кадров.
Гвардии старший лейтенант Бурундуков, прохаживавшийся возле штабной машины, широким движением руки подозвал меня к себе. Начальник разведки является и помощником начальника штаба дивизиона. Я заспешил к нему.
– Главное требование...
– подняв вверх указательный палец, сказал Бурундуков, - при любых обстоятельствах разведсводка должна быть утром на моем столе. Понял?
Я кивнул.
– Хорошо будешь работать - можешь всегда рассчитывать на мою поддержку. Понял?
– И если бинокль потеряем или кабель?
– Но, но... Кто старое вспомянет!..
– Он поморщился и, махнув рукой, полез в кабину.
– Давай, командуй...
Из дверей школы вышел гвардии майор Виниченко. Он подал знак выезжать.
Под Ржев полк направлялся очень срочно и, видно, на короткий срок, потому что выступали только боевые подразделения. Тылы оставались в Москве.
Вытягиваясь по Щукинской улице, полк направился к Волоколамскому шоссе.
Миновали разрушенный Волоколамск и дальше уже двигались по лесным грунтовым дорогам. Недавно прошли дожди, и дорога была сильно размыта, на каждом шагу ямы с водой, вспученные корневища, поэтому колонна продвигалась очень медленно. Начавшийся у Волоколамска лес тянулся не обрываясь. К ночи полк остановился на привал, разместив машины вокруг большой лесной поляны.
Потом мы увидели двигавшуюся с запада колонну гвардейских минометов собратьев по оружию. Очевидно, полк прибыл на смену этой части. Боевые машины вышедшего из боев полка были сильно потрепаны. Иссеченные осколками фермы и направляющие, разбитые смотровые стекла, помятые капоты без слов свидетельствовали, что полк побывал в основательных переделках.
Кое-кто соскочил с машин, наши тут как тут, закурили, завязался накоротке разговор.
Скоро лес кончится. Начнется равнина. Так кое-где рощицы и балки, а то все голо и ровно. Волга, Вазуза, Зубов, Ржев. Где-то в этих местах самые бои.
Наши войска форсировали Волгу, захватили большой плацдарм. Возьмут ли Ржев? Трудно сказать. Враги люто сопротивляются. В воздухе все время "юнкерсы". Правда, и наших немало летает, особенно штурмовиков и истребителей, но "юнкерсов" и "мессершмиттов" все-таки пока еще больше. И бомбы мощные. Воронки такие, что в любую войдет боевая машина и видно не будет. В основном от бомбардировок и пострадал их полк. "Давайте быстрее!.. Вас там очень ждут!" - говорили солдаты.
Меня тревожило одно: не получится ли так, что вот приедем наступать, а фашисты сами попрут, как под Осколом. Я спросил об этом какого-то лейтенанта. Тот подумал и сказал: нет. Слишком у нас здесь большие силы. По крайней мере сейчас.
"Ничего, на месте разберемся!" - подбадривал я себя, направляясь к месту ночлега.
Солдаты уже нарубили еловых веток и застелили их плащ-палатками. От моросящего дождя натянули тент. Получив в руки котелок с ужином, я совсем успокоился: