Гвардейские залпы
Шрифт:
Я еще раз пробежал глазами по боевым машинам. Все было в порядке и наготове.
– Огонь!
– Огонь!
Высоко в небо ушли огненные смерчи.
Не сошел снаряд у Меринкова. Командир орудия еще раз прокрутил рукоятку пульса, и последний снаряд, скользнув по направляющим, унесся догонять своих собратьев.
– Ура-а-а!!!
– мощно разнеслось впереди.
Войска Первого Украинского фронта двинулись на Запад.
Батареи вернулись на свои огневые. Теперь предстояло ждать, пока не пройдут вперед соединения первого эшелона, заполнившие в этот
Бой шел уже далеко. Гул канонады постепенно отдалялся. На горизонте, ширясь, вставало зарево.
Подкатила машина разведки. Богаченко выскочил из кабины и, приветливо помахав мне рукой, направился разыскивать Васильева. Из крытого кузова попрыгали разведчики.
Мне невольно подумалось, что вот и не подойдут ребята. Но они подбежали прямо ко мне.
– Где же вы побывали?
– Далеко забирались, - сказал Федотов.
– Побитых навалом, техники тоже. Деревни горят.
– А в каком направлении мы пойдем?
– выглянул Петя Шилов из-за спины Федотова.
– На Бреславль или на Кельцы, что ли?
– Еще не известно, Петя. Сначала, может быть, на Краков двинем. Смотря как все сложится.
– На Краков? Это бы хорошо.
– Еще бы, старая столица Польши.
К огневым вдруг подъехала машина второго дивизиона.
Я совсем забыл о замполите. Побежав на помощь расчету горящей установки, он так и не вернулся. В этом не было ничего особенного. Он мог возвратиться на другие огневые позиции. И вот он прибыл - мертвым! Оказалось, что после залпа в расположении второго дивизиона разорвалось еще несколько снарядов. Осколок одного из них сразил Чепка.
Читатель знает, что заместитель командира дивизиона по политической части гвардии капитан Чепок пришел в полк еще в первые дни его формирования. Он отлично знал всех воинов нашего дивизиона, по-отечески их опекал. Многих, в том числе и меня, рекомендовал в партию. Я, воевавший с ним с первых дней, вообще и не представлял без него наш дивизион.
Долго стояли мы у дорогой могилы. А потом остался у холмика один Васильев. Они с замполитом были друзьями. Но тяжело, необыкновенно тяжело было всем.
Только под утро в прорыв двинулись соединения второго эшелона. Дорога на запад снова заполнилась. Негромко переговариваясь и мерно вздымая снежную пыль под ногами, шагали вперед стрелковые батальоны. Двинулась артиллерия. А с рассветом пришел, наконец, и наш черед. На запад, на мерцающее красно-розовыми бликами зарево. Быстро миновали усеянную вражескими трупами и останками танков, пушек и тягачей главную полосу обороны фашистской армии.
Дальше пошли места, меньше пострадавшие от прошедшей военной грозы. Открылись поля, чистые, застеленные снегом, ухоженные, аккуратные рощицы, деревеньки, уцелевшие от огня и снарядов. Первые вызволенные от фашистского ига жители. Еще пугливо озираясь по сторонам, запинаясь и волнуясь, они пытались разговаривать с нами. Пробовали произносить
Немало нагнали на них страху гитлеровцы. "Там фашист!.. И там! И там!.." испуганно показывали поляки по сторонам. Но все было тихо, и они смелели:
"Вшистко капут Гитлеру!" - и начинали улыбаться.
Вскоре дивизион встретил гвардии майор Васильев, сообщил:
– Наша дивизия вступила в соприкосновение с отходящими частями противника и теснит их в этом направлении.
– Он показал на карте две разграничительные линии, отметив, что одна из них проходит через северную окраину Кракова. Необходимо быть готовыми к отражению внезапного нападения, разрозненные группы отступающих - повсюду.
Сокрушив и окончательно разгромив несколько группировок врага, наши части на пятый день наступления вышли к Кракову.
Огромный Краков был от нас в четырех километрах. Я приказал старшему сержанту Гребенникову расположить батареи строго от дома к дороге.
– Будем фашистов из Кракова выкуривать! Цыганистый, ловкий Гребенников, исполнявший обязанности старшего на батарее, стал выполнять приказ.
подавая звонкие команды.
– Это чья батарея?
– к нам направлялся приземистый полковник, позади него шел наш командир полка.
Надо было доложить. Кузьменко глазами показал на полковника.
– Товарищ гвардии полковник! Шестая батарея Выборгского, краснознаменного...
– я лихо перечислил звания и ордена нашего доблестного полка, - изготовилась для стрельбы по обороне противника в Кракове.
– Не позволю! Кто разрешал?!
– голос полковника зазвучал на самых высоких тонах.
– Разрушать одну из древнейших столиц? Кто разрешал?..
Это было удивительно и неожиданно. Брать разрешение, чтобы стрелять по фашистам! Ничего себе! "По своим городам стреляли! Стреляли с обливающимся кровью сердцем!" - хотелось ответить этому полковнику, но с ним был командир полка и я лишь сказал:
– Пока только направили установки, а так ждем разрешения...
Вообще-то я в принципе тоже был за то, чтобы не разрушать понапрасну старинный польский город.
– Никакого разрешения не будет!
– полковник снял папаху и обтер лоб. Он обернулся к Кузьменко: - Дайте указание своему полку - без особой команды по Кракову не стрелять, - уже более спокойным тоном добавил он.
– Сохраним этот красивый город. Тем более что не позднее чем завтра он все равно будет взят.
Кузьменко откозырнул.
– Но по подступам-то можно?
– не удержался я.
– Там же фашисты засели!
– Можно, и только как исключение, этой батарее! А вы персонально отвечаете, чтоб ни один снаряд не попал по городу.
Не стрелять так не стрелять!
– Устроились с ночлегом, старшина?
– теперь только и осталось, что заниматься хозяйственными вопросами.
Стройный и подтянутый, всегда чисто выбритый, гвардии старшина Кобзев почтительно кивнул:
– Все в порядке, товарищ комбат.
– Он повел меня в дом, где разместились расчеты.