Хамза

Яшен Камиль Нугманович

Как только вошёл шейх, она резко подняла голову, потом сжалась в комок, закрыла ладонями лицо.

– Опять ничего не ела, - с ласковым укором произнёс Исмаил. Не дождавшись ответа, он покачал головой: - Вчера ты не хотела снять паранджу и вынудила меня позвать на помощь женщин. Они силой открыли тебе лицо. Сегодня ты голодаешь, и это нехорошо. Без еды потеряешь много сил. Нельзя быть такой упрямой. Надо покориться судьбе. Сопротивляться ей грешно. Так сказано в шариате. А что может стать с женщиной, пренебрегающей словами корана? Что может стать с ней

на том свете, знаешь?

Санобар не отнимала рук от лица.

– Знаешь, что с тобой станет?

– Отец мне говорил, - прошептала Санобар, не поднимая головы, - мне будет очень плохо. Но мне и сейчас плохо.

– Презрев заповеди священного шариата, ослушавшись своего отца, ты хочешь уехать в город. А город есть пристанище всех греховников и греховниц... Кто поддастся наущениям шайтана, тому не миновать на том свете ада огненного. Он вечно будет гореть в огне, его будут жалить скорпионы и гадюки, питаться же он будет отравленными плодами ядовитых деревьев. И его будут пытать там многие века!

Шейх умолк. Санобар легла на траву лицом вниз. Плечи её вздрагивали, она плакала.

– Есть только один путь избавления - смириться с судьбой, - снова заговорил шейх.
– Ты должна подчиниться воле своего отца. Женщина не в силах противиться проискам шайтана, он легко может околдовать её и сбить с пути. Ты дочь одного из самых набожных мусульман нашего кишлака. Поэтому все мои помыслы отныне только об одном - уберечь тебя от грехопадения. Не каждого я удостаиваю такой милости...

Плач Санобар перешёл в рыдания. Исмаил, решив поднять её, наклонился и положил ей руки на плечи.

– Вставай!
– приказал он.

Санобар, рыдая, не двигалась с места.

Шейх, теряя терпение, обхватил девушку. И вдруг услышал какой-то шорох около калитки. Быстро отдёрнул руки. Поднял голову и увидел Рукию, которая со злым выражением на лице смотрела на него.

Явно рассчитывая на то, что Рукия услышит его, Исмаил ласково и назидательно сказал Санобар:

– Подумай о моих словах, дочь моя! Только смирившись со своей судьбой, ты удостоишься милости аллаха и любви отца. Ведь недаром же говорят: благословение родителей - благословение аллаха. Вставай же и поешь, а то заболеешь. Я зайду к тебе через некоторое время и молитвами начну изгонять из тебя злых духов.

Рукия еле успела отскочить от калитки и спрятаться. Шейх, шатаясь как пьяный и весь содрогаясь от неудовлетворённого желания, прошёл мимо, не заметив её. Рукия так злорадно посмотрела ему вслед, словно бы хотела сказать: "Чтоб ты сдох, похотливый святоша, чтоб тебя свинья укусила! Ты всё-таки не добился своего. Молодец, Санобар!"

На берегу реки строители возводили на кирпичном фундаменте каркасную стену чайханы. Амантай и Камбарали устанавливали двери и рамы.

Мимо них прошёл Шадман.

– Шадман-ака не хочет нас даже приветствовать, - шутливо заметил Амантай.
– Похоже, что шейхи совсем заколдовали его, а?

– Никто меня не заколдовал, - хмуро огрызнулся Шадман.
–

Просто не хочу работать напрасно. Одна чайхана у нас уже есть и всё время стоит пустая. К чему же вторая?

– Какая чайхана? Где она?
– с удивлением спросил Амантай.

– Какая? А чайхана Бузрук-ишана?

– Ха! Сказали тоже! Это чайхана для баев и байчиков. А у нас будет бедняцкая чайхана. Между прочим, для таких, как вы, Шадман-ака...

– Чай дешевле и лепёшки пышнее будут в этой твоей бедняцкой чайхане, что ли?
– съязвил упрямый Шадман.
– Или, может быть, вы будете раздавать бесплатный лагман?

– Всё будет у нас и дешевле, и вкуснее, и честнее!
– не сдавался Амантай.
– А самое главное - тут не будет интриг и сплетен, а вместо вранья шейхов мы будем слушать по радио о всём новом, что происходит в мире. Будем также читать книги и учиться грамоте.

– Стой, стой!
– вдруг закричал Шадман на Амантая.
– Кто так ставит двери, бестолковая твоя голова! Ну-ка дай сюда топор... Здесь нужно стесать немного...

– Не влезает, - сказал устало Амантай.

– Если не влезает, значит, нужно ломать?
– ворчал Шадман.
– Держи дверь прямее, кому говорят?!

К строительной площадке подошёл Хамза.

– Вот здесь у нас будет зал для любителей чаёвничать, - рассказывал Хамза.
– А здесь будем показывать представления. А вон там - учиться грамоте...

К нему подбежал раскрасневшийся, разгоряченный Алиджан.

В руке он держал молоток.

– Хамза-ака!
– радостно закричал Алиджан.
– Половина уже готова! Посмотрите, как люди работают... А если позвали бы какую-нибудь артель, возились бы не меньше двух-трех месяцев. Вот про это, наверное, и говорят: если всем вместе погнаться, то и зайцу не умчаться, а?

– В этом вся суть, - сказал Хамза, - работать вместе. Вот почему партия и предлагает коллективизацию сельского хозяйства.

Шадман-ака, подняв голову, посмотрел на Хамзу и, ничего не сказав, продолжал устанавливать косяк двери.

Как говорится, не успели и оглянуться, а красная чайхана уже готова... Вынесли стружки, повесили на стену портрет Ленина, в самой большой комнате установили длинный стол и накрыли его красной материей.

У входа в чайхану уже хлопочет чайханщик. Расставил несколько десятков пиалушек, притащил самовар. А рядом, делая вид, что отдаёт важные распоряжения, Валихан - председатель сельсовета.

– Будьте осторожны с посудой и самоваром, - озабоченно говорит он, желая показать себя людям, которые пришли на открытие чайханы.
– Смотрите, чтобы ничего не разбилось, не распаялось. Всё это куплено на деньги сельсовета, я отвечаю за это имущество перед народом. Если разобьётся какая-нибудь пиала или какой-нибудь чайник, заставлю вас самого раскошелиться...
– Улучив минуту, он шепнул на ухо чайханщику: - Когда все соберутся, прибежит девчонка и позовёт Хамзу с Амантаем. Скажешь, что у неё к ним срочное дело - у Хамзы дома случилась беда...