Хаос времён года
Шрифт:
Две мучительные минуты спустя вопли Кай стихают, и двери распахиваются.
Я знаю, что ждет меня внутри, так как уже видел в отражении в лампе занимаемые Стражами позиции. Пятеро их них рассредоточены по комнате – это команда личной охраны Лайона. Плюс парень, который сопровождает меня. Еще трое в коридоре, сторожат четырех оставшихся членов Стражи Майкла… тех, у кого пока не отняли магию.
Под тиканье настенных часов за спиной мы идем по центральному проходу между деревянными скамьями. С возвышения, на котором находится Гея, раздается карканье вороны. На столе позади Геи – зверинец с кучей клеток, от которых несет птичьим пометом с примесью магии. Девять Стражей,
Когда мы подходим к возвышению, мой сопровождающий заставляет меня остановиться. Лайон стоит на небольшой платформе надо мной. Я не отрываю взгляда от полированного основания посоха, в котором вижу отражение своих сияющих глаз как мрачное предвестье грядущего. Между нами свисают концы черного бархатного пояса.
– Дуглас, – обращается ко мне Лайон, когда Страж снимает с меня кандалы. – Еще есть время сделать правильный выбор. – Ворона кричит, хлопая крыльями по прутьям своей клетки, и Гея поворачивается, отвлеченная этой внезапной вспышкой.
– Ты не оставил мне выбора. – Мой пульс учащается, когда я поднимаю глаза, встречаюсь взглядом с Лайоном и вижу в его зрачках то, что мне надлежит сделать.
– Я надеялся, что до этого не дойдет, – шепчет он.
На моих губах появляется улыбка, когда Лайон поднимает свой посох. Стоящий рядом Страж искоса смотрит на меня и ощутимо напрягается, увидев мои глаза. Он тянется к моим запястьям и зовет других Стражей, выкрикивая предупреждение, но я быстро выбрасываю вперед руку и хватаю его за горло. Он падает, и комната взрывается грохотом сапог. Стражи бегут к возвышению. Не ко мне – к Гее.
Она резко оборачивается на шум, опрокинув ряд клеток, а Стражи тем временем выстраиваются в защитную линию перед ней. Она встречается со мной взглядом поверх их голов и бросается было вперед, но Стражи удерживают ее.
– Нет! Даниэль, назад! – Ее волосы начинают потрескивать от статического электричества, а вороны и насекомые вылетают из своих вольеров беспорядочной черной тучей.
Я вскакиваю на помост и отклоняюсь, когда Лайон замахивается посохом, целясь косой мне в грудь. Я десятилетиями оттачивал навыки ближнего боя, сражался в любых условиях, против любого Времени года и с использованием любого вида оружия, но это… Мои конечности реагируют с точностью и скоростью, каких у меня никогда прежде не было, уворачиваясь от следующего выпада Лайона, уже предугаданного мозгом. Стазисная слабость исчезла без следа. Все формы и виды движения, даже на периферийном зрении, четко сфокусированы. Кандалы меня больше не держат. Комната, мое тело, моя судьба… Такое чувство, что я наконец-то могу ими управлять.
Я брыкаюсь, ударяя Лайона ногой в живот между взмахами косы, и он падает на помост с такой силой, что деревянная платформа трескается. Посох скользит по полу, и я с невиданной доселе скоростью кидаюсь за ним и схватываю. Перекатившись на спину, я переворачиваю посох косой от себя и поднимаю заостренное основание на манер копья. Лайон бросается ко мне слишком быстро, чтобы остановить то, что должно произойти.
Я напрягаюсь, а Гея кричит, когда Лайон
Его рот приоткрывается, челюсть отвисает от шока при виде расцветающего на посохе красного пятна. Мои руки дрожат под его весом, когда он оседает на пол.
Лайон смотрит на меня сверху вниз остекленевшими, отрешенными глазами, не выражающими ничего, кроме пустоты.
Из его рта сочится кровь.
– Еще есть время, – хрипит он, с трудом шевеля губами, так что я едва разбираю слова за воплями Геи и криками Стражей, – чтобы сделать правильный выбор.
Его подбородок падает на грудь. Мгновение я лишь тупо смотрю на него. Что, черт возьми, это вообще значит? Я уже сделал свой выбор – единственный выбор – не так ли?
В следующую секунду мир погружается в хаос. Пробежавший по посоху электрический импульс заставляет меня вздрогнуть. Я с силой вцепляюсь руками в его металлический стержень, прижав локти к туловищу, и магия Лайона перетекает в меня. Слишком поздно. Во рту появляется горький привкус дыма. Мой правый глаз горит, как в огне, голова откидывается назад, и я задыхаюсь от крика.
По щекам текут слезы. Комната расплывается, перспектива вдруг представляется неправильной. Пахнет войной, кровью, страхом и смятением. В двери врываются Стражи из коридора и резко останавливаются, прикрывая глаза от последней яркой вспышки света, проходящей через посох. Пульсация статики успокаивается, и в комнате становится тихо. Мои ладони по-прежнему сжимают покрывшийся инеем посох. Последние четверо Стражей старой гвардии врываются внутрь, лязгая цепями, и резко останавливаются.
Я роняю дымящийся посох, и Лайон падает на пол. С его плеч уже летит пепел.
Гея опускается перед ним на колени, а он рассыпается в прах.
За правым глазом пульсирует боль. Я прикрываю его ладонью и провожу дрожащими пальцами по покоробившейся коже. Схватив посох, подношу лезвие к лицу и вижу отражающийся в металле черный зияющий провал пустой глазницы.
Зажимая рукой обожженную рану, я вспоминаю слова Кай, сказанные мне в бассейне:
«Украденная магия – это проклятая магия… если ты заберешь чью-то магию без разрешения, то унаследуешь его слабости и недостатки…»
Нет, это ложь. Лайон ведь не терял глаза. Это просто байка, которую глупые библиотекари сочинили, чтобы держать Времена года в узде.
В комнате пульсирует заряд, воздух приобретает плотный электрический привкус приближающейся бури. Стражи, окружившие Гею, отступают, отползая на четвереньках. От статического электричества ее волосы встают дыбом, как гнездо извивающихся серебряных змей.
– Что ты наделал!
Пол под ее ногами начинает ходить ходуном и, волной докатываясь до меня, заставляет пошатнуться. Я вскакиваю на ноги, пятясь от излучаемой ею грубой силы. Никогда не видел Гею в таком состоянии. Совершенно не в себе. Точно так же Флёр смотрела на Майкла в видении, которое показал мне Лайон – как будто она вот-вот голыми руками разорвет землю и выпустит ад из ее недр.
– Не подходи! – Я наставляю на приближающуюся Гею косу, но она не реагирует, и я замахиваюсь лезвием, которое со свистом рассекает воздух, оставляя неглубокий разрез на талии ее платья. Она останавливается за пределами досягаемости косы, ее щеки пылают, алмазные глаза полны ярости.
Раздается скрип деревянных балок на потолке. Стражи, старые и новые, раскидывают руки в стороны для сохранения равновесия в помещении, где стены, пол и потолок ходят ходуном. В ожидании указаний они поворачиваются к Гее.